Хуга

К черту все преграды мира, когда тебе грозит большой срок, в самой маленькой и ужасной тюрьме, этой дерьмовой планеты! А маленькая, она именно для того, что бы не дать раздолье самым опасным преступникам мира, и стоит эта темница, на самой маленькой планете, расположенной дальше всего от солнца и имя ей - ЗиДо.

Ничего необычного на этой планете не происходит. Ну стоит тюрьма, да - из нее никак не выбраться, тоже ничего необычного, кто же построит тюрьму, откуда можно убраться за считанные дни? Никто... Почти никто...

Хуга. Так меня называют в гильдии. Самой могущественной гильдии созвездия - Акронис. Каждый уважающий себя вор, мечтает попасть в ряды гильдии и плох тот воришка, что не видит себя главой! Так было и со мной.

Совсем мальчишкой, мой отец научил меня всему, что знал сам, а именно, как не сдохнуть с голода в самой убогой, почти развалившейся республике Чикатару, что в созвездии Акронис, по соседству с гильдией. И почему он не смог в нее вступить? Я не узнаю этого никогда... Последние его слова перед смертью, были странными, скорее всего пьяным бредом, но почему то, навсегда осели в моей памяти.

Отдавая душу богам, у меня на руках, батя прохрипел следующее: "Если нужно драться - дерись, простить - прощай, но всегда будь человеком". Последний вздох, насквозь пробитым легким, отправил его душу к небесам, а меня оставил сиротой. Именно в тот день, двадцать шестого апреля, две тысячи сто тридцать седьмого года, я совершил свое первое преступление.

Убийца моего отца, был местный предприниматель. Алчный и жадный до денег ублюдок. Всем своим видом просящий пули в лоб или ножа в печень. Но откуда, у меня, двенадцатилетнего мальчишки - пистолет, нож? Нет. Не было у меня ни того, ни другого. Зато труба, железная и манящая к себе, так предательски оказавшаяся за спиной убийцы, лежала и ждала своего часа.

За пару часов до смерти, папа довольный сегодняшним днем, возвращался в нашу родную, уютную каморку. Надо сказать вкус у отца был необычный, и в этой старой комнате, стояли довольно красивые, не к месту вещи, которые позволили забыть, что это всего навсего подвальное помещение, которое не предназначено для проживания в ней людей, и тем более ребенка! Путь к дому, лежал через небольшую, но богатую контору, которая принимала ставки на самые кровожадные бои нашего мира. И к великому сожалению, мой отец был повернут на этом, потому и расстался с жизнью в тридцать шесть.

Промышлял папка кражами. Нет, это не были выдающиеся кражи, о которых бы заговорили даже хотя бы в пределах нашего созвездия. Это скорее очень грубые и совсем не профессиональные дела. В которых участвовал он и его закадычный дружок-придурок, который кстати тоже, достоин разве что пули в живот, что бы перед тем как сгинуть, долго мучался. Так вот, мой отец и Сигли, так звали дружка, в тот день обобрали богатенькую старушенцию, обчистили до трусов, что называется... Только вот одного не учли - старушенция, была не простая, а родственница того самого предпренимателя. Кем она ему приходилась, даже и не вспомню, но кем то из разряда: "младшая сестра, матери сводного брата невесты, что женилась на нашем бизнесмене". И в нашем созвездии она была мимолетом, обычное дело для богатеньких, ни в чем не нуждающихся землян. Фамилия у нее еще странная такая, Дакосян, или Пакосян. Встретил ее этот ублюдок уже порядком замерзшую и испуганною варварством аборигенов, так нахально и бесцеремонно обобравшую. А Сигли, больной на всю голову, докучи еще и трахнул эту дряхлую землянку. Цифр в ее возрасте, к тому времени, было уже три.

Мистер Гарсия, убийца моего отца, не мог простить такого и довольно быстро, вышел на "героев". Те сидели в букмекерке, и угощали своих дружков собутыльников, щедро платили официанту, чего раньше за ними замечено не было. Гарсия, убивать их при свидеелях, не стал, а дождался, пока те, покинут заведение. Первым вышел Сигли. Отец остался внутри, досматривать бои и просаживать награбленные денюжки. Гарсия, расправившись с насильником, вернулся к конторе и стал ждать. Ждать конца боев.

Когда в конце переулка появился шатающийся человек, без труда, в нем я узнал отца. "Снова ты пьян папа"... - мелькнуло в сознании, но тут же забылось, ведь ничего удивительного в этом не было.

- Сынок, твою мать, ты уже тут? - проорал он. - Встречай папку с подарками!

Место в котором я его встречал каждый день, было нашей точкой. Здесь мы каждый день встречались с отцом, и шли к дому, по пути он рассказывал, что делал сегодня, и как ему удалось вновь нажраться. От него то я и узнал и о Сигли и о старой развратнице, которая не минуты не молчала, когда этот идиот трахал ее возле мусорного бака.

- Пап. Пора бы уже найти другое занятие... - с горестью от осознания пролепетал я.

И как в страшном сне, раздался выстрел. Да, такой хлопок не спутать ни с чем другим. Отец повалился на землю, а я опустился рядом, глядя только на дырку в груди. Кровь сочилась как водопад. Я оцепенел. Руки не хотят слушаться, мозг не хочет принимать того, что произошло. "Все это сон, только сон". Повторял я у себя в голове. Минуты не прошло, как оцепенение словно рукой сняло. и нахлынул страх...

Ствол в руках предпринимателя дымился, но был уже опущен. Старый, шестизарядный револьвер, тогда казался для меня огромной гаубицей, способной разнести голову человеку, при этом быть уверенным, что труп не опознают больше никогда. Во всяком случае по лицу.

Убийца развернулся, и уверенной походкой, убирая ствол за ремень, так демонстративно, что чуть не обронил его, пошел прочь, оставляя меня рядом с трупом отца и лужей крови. Вправду, что может сделать какой то сопляк, не маленькому мужику, так еще и с оружием? Ничего... Вот тут - то, и помогла труба. Не знаю от чего она, но ржавчина, долго не отмывалась, или кровь?

Не успел Гарсия выйти из переулка, темного,удобного как раз для злых деяний, а труба уже заканчивала смертельную дугу.

Первый удар сбил с ног неприятеля. Гарсия вскрикнул только один раз и повалился на землю лицом вниз. Лысый затылок, оголился. Старомодня шляпа, из боевиков про ковбоев, лежала рядом. А я, вцепился в трубу с такой силой, что пальцы уже белели и кисти начало сводить, но мне плевать. Удар за ударом обрушивался на лысую голову бизнесмена, пока удары не стали отдавать болью в руках, я не останавливался.

Откуда во мне все это, я не знаю. Но взяв себя в руки, я обшманал каждый карман Гарсии, выудил немного денег из них, снял три золотых кольца с руки, забрал еще теплый от выстрела ствол и бегом направился к телу отца. Проделав те же процедуры, что и с обидчиком, я побежал к другому концу переулка. И сделав огромный крюк, оказался у нашей с отцом конуры.

Я знал, что легавые, скорее всего придут сюда, как только найдут трупы. Быстро взяв самое необходимое и снарядившись рюкзаком, был таков.