Бродяжество под багровым небом

БРОДЯЖЕСТВО ПОД БАГРОВЫМ НЕБОМ

На улице стоял студеный зимний вечер – канун Нового года. Ленивые крупные хлопья снега бесшумно скользили мимо окон жилых зданий. В их упрямом однообразном полете было что-то умиротворяющее, монотонное, как в голосе бродящей матери укачивающей, ребенка под багровым небом. Женщина одета в грязное, помятое платье, а на ее шее висит табличка, на которой написана крупным шрифтом «МЕНЯ, ОБМАНУЛИ!», (но мы даже не будем рассказывать, как это произошло, потому, что этот рассказ и так чересчур печален). Она тяжело наваристо идет по улице. И на руках она держит своего пятилетнего сына, который грызет корку сухого хлеба, чтобы не умереть с голоду. Но вернемся к его матери. Из-под рваного платка у неё выбивались белокурые волосы. Ей приходилась унижаться, и она останавливалась и просила у людей кусочек хлеба, вместо того чтоб дать кусочек хлеба люди вежливо деликатно сторонились, не желая замечать печального факта.

Некоторые глядели на них в упор с ненавистью и укором при этом читали ей мораль. Давали ей понять, что она некто и недостойна их внимания.

От таких слов сразу бы со всех сторон грянули трубы оркестра Сузы (Джон Филипп Суза (1854-1932) - американский капельмейстер и композитор, прозванный королем маршей). "Бродяги! Перед вами низшие существа!"

Но она витала в облаках. И ничего не услышала. Хотя в этой части света буквально все было понятно, кроме разве что умалишенных. Излагая извечный символ веры всех на свете женщин хороших сугубо личных интерпретацией животрепещущих тем. Который доказывал что она запас нежности своему сыну, которого любит называть светловолосым принцем. Для нее сын единственный неэгоистический человек. Она за него способна на любые жертвы. Когда сын, грызет у нее на коленях корочку – для нее это невероятное счастье как филигранное украшение с углублениями от выпавших бриллиантов. Детство – это счастье и дороже золота, но не детство её сына, его судьба как судьба матери бродить под багровым небом и ее это огорчало.

Но они все равно обременено, неприкаянно бродили по городу, и чувствовали, что на улице вкусно пахло жареным мясом, из окон лился тёплый свет, ведь наступил канун Нового года! Измученная, продрогшая, голодная, с сыном присела в уголке за выступом дома и съёжилась.

- Помогите мне, и я покажу, что я за человек. Вы увидите, что я сделаю для моего ребенка, – промолвила она.

По обе стороны улицы суровые взгляды, укоризненные лица. Думали: "Нечистый дух, да и только".

- Жох-баба. Да у нее на лице написано, что она держит нас за прохвостов. Это те, кто не знают солидности и церемонной изысканности манер!

Всем совершенно безразлично, отдельный ли человек, или большинство народа, или даже большинство всего человечества заявляют притязание на такую жизнь. Потому что количество само по себе, очевидно, не дает никакого нравственного права, и масса как масса не представляет, никакого внутреннего преимущества идут все по дорожке каждый за себя. Если же говорить об удобстве, то, без всякого сомнения, это можно назвать, деспотизмом, и эгоизмом одно гораздо удобнее деспотизма, эгоизма массы.

Ботинки её насквозь промокли - похоже, они никогда не высохнут.

Она покрепче обнимала сына и обозревала окрестности с надеждой, что ей кто-то подаст кусочек хлеба. И надежда оправдалась. Пожилая женщина не пожалела дать им кусочек хлеба.

Она радостно поблагодарила женщину, и они стали есть хлеб, но все равно она устала прозябать на ниве нищеты и безвестности.

Неужели их судьба плетется по улицам, где властвуют заядлые эгоисты. Их неспешность и молчаливость – все под стать застывшему вокруг дремотному покою.

Руки у них совсем закоченели.

Ее сын тихо промолвил:

- Мамочка мне холодно…

- Сынок нечего это временно, – сказала она неуверенно.

С кромешной темнотой прихватило морозцем, поднялся ветер, падавший снег стал мелким и жестким. В одном из окон, большая семья наряжала ёлку и им видна, что ёлка высокая и очень нарядная. Вся она была увешана блестящими игрушками и яркими разноцветными картинками, сотни свечей горели на ее зелёных ветках.

- Мама смотри, какая замечательная ёлка.

Через её печальное выражение лица пробилась улыбка.

Когда сын уснул, то она начала себя терзать классическими вопросами:

- «Почему?.. все так случается?.. в чем причина?.. судьбе или жизни?.. почему все так?..»

И некое душевное эхо дословно повторяла её классические вопросы, которые так и остались безответными в ее подсознание. Может быть, так и лучше решила она с мыслью, что добытые ответы, плодят новые мучительные вопросы. И тайная, гнетущая грусть, которая незаметно, но постепенно овладела ею, изнутри вовне души словно сжалась, клещами, постепенно сжимая, крепче сковывая её сердце. И она мысленно подумала про себя.

«Хочется, выбраться изо всех сил, из мест хаоса, анархий, и гнусной ереси, и непременно обрести крылья ангела и со скоростью света улететь туда, где нет ни холода, ни голода, ни страха. Неожиданно из темноты поперёк Млечного Пути ярко чиркнул зелёной – фосфорического света – полоской метеор.

– Звезда упала!.. – быстро приговорила она себе под нос.

Рано утром их нашли за выступом, они были мертвы, их убил убийца по имени холод…

И она со своим сыном в ином мире теперь непременно найдут все счастливое, радостное, что им не удавалось обрести на земле. И будет это счастливое, радостное, в дальнейшем окружать их бесконечно, это для них будет самим важным и будет в них пробуждать звенящий рассвет, смех полуденного солнца, и шепот ночных тополей…