Дыхание тундры

Рядовой Синюков не сразу понял, что это за пятно показалось на светло-зеленом фоне тянувшейся к самому горизонту тундры.

До смены поста оставалось полчаса, и Синюков уже предвкушал, как вытянет в караулке уставшие ноги, как хлебнёт из железной кружки свежезаваренный чай, а потом уляжется на топчан и на целых два часа провалится в такой желанный сон.

Пятно становилось всё больше. Оно поднималось из слежавшегося ягеля, и уже можно было различить силуэт.

Три часа ночи, а солнце и не думало заходить за горизонт. Полярный день продолжал своё шествие по арктическим широтам. Самое время для сна, поэтому Синюкову даже показалось, что он заснул.

Склады, расположенные в трёх километрах от воинской части прямо в тундре, предназначались для обеспечения всего гарнизона. Расположенный здесь пост пользовался особой любовью солдатской братии, поскольку проверяющие сюда почти не заглядывали, и можно было поспать часок, не боясь быть застигнутым врасплох. Главное, периодически делать обход, чтобы потом доложить разводящему о целостности пломб и отсутствии происшествий на вверенном объекте.

Пятно приближалось. Синюков уже видел, что это не просто пятно. Это девушка. Только какая-то странная девушка. По мере её приближения, всё яснее проступали сильно раскосые глаза, узкие губы, сложенные в неприятную и устрашающую гримасу.

«Брежу что ли?!»- подумал Синюков и, на крайний случай, передёрнул затвор.

- Эй, мадам! – пытаясь сохранить хладнокровие, крикнул часовой, - Стоять!

Не услышав ответа, Синюков направил автомат в воздух:

- Стоять, стрелять буду!

Странная девушка остановилась. Только это была уже другая девушка: с красивыми, ярко выраженным прищуром, глазами. От милой улыбки тёплой волной накрывало сердце. Синюков, опуская оружие, даже разозлился на себя: « Я с ума сошёл?!».

В дверь Черкашина постучали.

- Да! – недовольно крикнул начальник особого отдела части, с раздражением складывая в стопку разбросанные по столу бумаги. Вчера не до этого было что ли?!

- Товарищ майор, ЧП!

В дверях стоял дневальный из штаба.

- Ну, что там ещё? – спросил Черкашин.

- Вас в штаб, срочно! ЧП!

- Таким образом, Николай Иванович, всё это, думаю, по Вашей части!

Командир полка Дорчиев остановился около окна.

- Мне нужно на этот пост, товарищ подполковник! – Черкашин встал из-за стола, неспеша поправил портупею.

- Да, конечно! Приступайте немедленно!

Солдат лежал, прислонившись спиной к складу. Открытые глаза немигая смотрели на окруживших его людей, как бы спрашивая: а зачем вы здесь?

- Его нашли в этом положении? – спросил майор Черкашин у начальника караула.

- Так точно! – старший лейтенант старался не смотреть на бездыханное тело солдата. – Разводящий сразу обнаружил труп, доложил мне!

- Ничего не трогали?

- Никак нет, товарищ майор!

Черкашин присел на корточки. Солдатик, солдатик, что же с тобой случилось? Внешних повреждений нет. Только вот почему улыбка на твоём лице, да так сильно покусаны губы?

- Как думаешь, старлей, зачем он себе губы покусал?- Черкашин посмотрел на начальника караула.

- Не знаю, товарищ майор! Может от боли?

- Тогда улыбается почему?

Старший лейтенант удивлённо пожал плечами.

- Ладно, оставь мне одного солдата и часового, остальных уводи. И этого… погибшего… уносите.

Черкашин ещё долго осматривал близлежащую территорию, зачем-то нюхал ягель, ощупывал пальцами едва различимые следы. Солдат, оставленный ему в помощь, с усмешкой отворачивался в сторону, стараясь не проронить ни слова.

А на утро на складах нашли второго часового. Та же поза, та же улыбка, те же искусанные губы…

Черкашин рвал и метал. Требовал полного отчёта по посту, почти поминутного передвижения часовых, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку.

Он снова отправился на пост и снова ползал на коленях, снова пытался обнаружить что-нибудь постороннее, ранее не замеченное им.

И всё-таки обнаружил. В руке второго погибшего часового. Небольшой катышек бисера.

- Ничего не трогали? – и в этот раз обратился майор к начальнику караула.

- Никак нет, товарищ майор!

- Ты хоть понимаешь, старлей, что в течение четырёх часов у тебя два трупа на объекте?!

- Да! – старлей испуганно дёрнулся и на лице появился нервный румянец.

Майор чертыхнулся и махнул рукой: иди, мол!

Думай, майор, думай! Черкашин отошёл в сторону и посмотрел в сторону горизонта. Откуда же ты приходишь, смерть? Дыхание тундры.… Почему-то эти слова мелькнули в воспалённой голове. А что, если действительно оттуда?

У майора даже прошёл мелкий озноб. Ерунда какая-то! А что, если?

Он достал из кармана найденный катышек. Голубоватый, гладко обработанный. Такими обшивают одежду местные якуты. Стоп! Якуты!

Километрах в пятидесяти находилось стойбище оленеводов. Они изредка приезжали в воинскую часть, снабжая скудный солдатский рацион рыбой и олениной. Командир смотрел на это сквозь пальцы, хотя, прекрасно понимал всю ответственность, которая ляжет на его плечи в случае внезапной проверки.

Черкашин отправился в стойбище.

- Э, нет! – старик-якут отрицательно мотал головой,- Мои люди оленей пасут, рыбу ловят! Мои люди не убивают солдат!

- Да, не о том я, старик! – Черкашин старался произвести впечатление и сидел рядом, неудобно скрестив ноги.

- Мои - хороший люди! – продолжал твердить старик, посасывая потухшую трубку.

Поняв, что ничего нового не узнает, майор поднялся на ноги, но услышал недалеко от себя женский шёпот:

- Товарищ военный!

Черкашин увидел молодую женщину. Она стояла возле чума и махала майору рукой.

- Ну, что?- спросил Черкашин.

- Понимаете, я студентка из Якутска. А это мой дед, и он ничего Вам не скажет!

- А что он должен мне сказать? И как студентка оказалось среди оленей в середине учебного года?

Девушка, оглядываясь, отвела майора чуть в сторону.

- Понимаете,- она вздохнула,- у меня тяжело заболела бабушка… . А вчера утром она исчезла. Никто не видел, как она ушла в тундру.

- Да ты что!- Черкашин заинтересованно посмотрел в лицо девушке.- И как тебя зовут?

- Варвара. Варя. А студентка я бывшая. Влюбилась, бросила учёбу. Судьба, наверное!

- А муж?

- В тундру ушли, ещё неделю назад оленей погнали. Мы вслед собираемся. Да вот бабушка пропала!

Черкашин достал катышек:

- Знакомо?

Девушка испуганно отпрянула.

-Варька! – донёсся старческий голос.

Варвара направилась к деду, но остановившись, чуть слышно проговорила:

- Бабушки это…

- А сколько твоей бабушке?- успел спросить майор.

- Семьдесят!- донеслось уже из-за чума.

Дежурный вездеход увозил Черкашина назад в часть, а в голове по-прежнему не было ни ясных решений, ни полного осмысления только что услышанного.

Сутки прошли спокойно, без происшествий. Но Черкашин добровольно заступил на пост в роли часового. Лишь только стихли шаги разводящего, майор быстро зашёл за склады и долго, внимательно вглядывался в поросшую ягелем безбрежную равнину. Три часа ночи… Солнце беспечно движется над горизонтом. И вдруг Черкашин замечает, как метрах в пятидесяти, из земли начинает подниматься какое-то расплывчатое пятно. Пятно густеет, и вот майор уже видит девушку. Она очень похожа на Варвару, ту студентку, что видел на стойбище. Но чем ближе приближается пятно, тем больше становится ясно, что это и не девушка вовсе, а старуха с исполосованным морщинами лицом да подёрнутыми серым бельмом глазами.

- Стоять! – в исступлении пытается крикнуть Черкашин, но не слышит собственного голоса.

А старуха всё ближе. Уже чувствует майор, как в ноздри проникает затхлый запах гниющего ягеля, как лёгкие наполняются ядовитым воздухом.

- Стоять!- всё-таки вырывается изнутри, да только внезапно онемевшие руки не держат оружие, и автомат почти неслышно падает возле ослабевших ног.

И снова видит майор девушку. Высокую, красивую! Она тянет к нему свои ароматные губы, и Черкашин всем телом тянется к этому прекрасному созданию…

- Товарищ майор!

Возле Черкашина толпятся какие-то люди, а он просто показывает на горизонт и пытается что-то сказать.

- Что, товарищ, майор, что?

Добродушная и счастливая улыбка вдруг застывает на лице начальника особого отдела, и уже откуда-то издалека доносится слабеющий голос:

- Дыхание тундры…