Говорящая собака

Говорящая собака.

«Две неделе всю бригаду

колотило и трясло

привезли крупу со складу

не хватило пять кило...»

(военный фольклор)

-Мудаки! - орал Ник Саныч, приседая, при этом беспорядочно жестикулируя и гримасничая — Просрали всё и всея!

В минуты гнева начальник штаба полка становился похож на Луи де Финеса. Караул, с зелёным лейтенантом на правом фланге, стоял, обречённо понурив головы.

- Вас самих — уже зловеще-угрожающе шипел Ник Саныч клацая при этом зубами — украсть могли, литинант! Или яйца всему вашему войску ампутировать! Где был часовой?

- На посту! - прошептал начкар-лейтенант. - Под грибком...

- Под гри-п-ком! - передразнил его нач.штаба - А какого хрена, он там делал под грибком!

-Так вы сами приказывали, чтобы на виду был!

- Приказывал! И что с того? А почему он не реагировал на лай караульной собаки?

- Так она и не лаяла!

Ночью с охраняемого объекта, а именно с прод.склада полка увели шестнадцать коробок сгущёнки. При чём нагло, выломав при этом окошко для погрузки-разгрузки.

- Где этот собаковод? Якорь ему в жопу! - хищно оглянулся Ник Саныч.

- Здесь, тащ подполковник! - ответил я из-за его спины.

- Сдеся он сдеся! - вторил мне ехидный голос нач.прода Еремеева.

- А-а-а!!! - плотоядно воззрился на меня начальник штаба — Здеся!!! Ботаник хренов! Ну так поясни, любезный, чего твой кабысдох молчал, как глухонемой всю ночь, когда у нас сгущёнку тырили?

Наш начальник штаба полка, офицер в третьем поколении, а значит интилигент по крови. Когда у Ник Саныча плохое настроение он обращается словом «любезный». При хорошем - «уважаемый» или «дружок». Всё остальное, издержки службы в Советской Армии.

- Это не он, Ник Саныч! - я кивнул на мирно дремлющую в тени акации кавказскую овчарку — Это сука, тащ подполковник... И я вам докладывал, что она не годится для несения караульной службы. У неё дрессировка ограниченная...

- Сам ты сука, прапорщик! - заверещал Ник Саныч.

В последнее время участились «нападения» на наш полк со стороны криминального контингента посёлка. В виду реформ «Миши Меченого» было расформировано несколько «зон» в округе и вчерашние «зека», освобождённые по «удо», перешли в разряд «химиков». Большая часть их поселилась в «старом посёлке», так же работая на СРЗ, но уже без конвоя. Скорее всего все беды были от них. Периодически, чьи-то меткие руки метали в лампочки на постах электроды и воспользовавшись тьмой тащили всё что не попадя, порой не обращая внимание на хаотичную стрельбу караула в воздух.

Высшее командование войдя в наше положение, приказало обеспечить охрану складов караульными собаками. Вот только, где этих самых собак взять, приказать не озаботилось. Крайним остался я, неудачно попавшись Ник Санычу утром возле «БеТеэРа». Увидев меня, он лучезарно улыбнулся и сообщил:

- Ты же у нас на ботаника учился, дружок? (Вообще-то я учился на биофаке. И то всего полтора года.) Пойдём я тебе задачу поставлю!

На арт.склад двух дворняжек я нашёл без труда, приманив их костями. Новым «охранникам» их новая роль похоже даже понравилась и они бодро носились гремя цепями по проволоке пугая лаем бакланов. Ещё большего уважения они достигли, когда загнали на эстакаду самого Ник Саныча, прибывшего «инспектировать» организацию караульной службы.

- Ух, ты злы каковы! - утёр он лоб — Ты дружок, фуражечку-то мою найди! Закатилась куда-то-сь, когда от них убегал! Ну так, благодарность тебе моя, за расторопность... Молодец!

Я уже было расчувствовался и хотел испросить три дня выходных «по-семейному», но Ник Саныч упредил.

- Ты вот ещё чего, дружок! Обеспечь собаками Еремеева!

- Так я ж ему уже дал собаку, тащ подполковник!

- Дал! - рассмеялся Ник Саныч - Ты кого ему дал? Пекинеса Аникеевского!

- Так пекинес, тоже собака, Ник Саныч! К тому же лает громко!

- Лает громко баба Аникеева у командира полка нынче! И тебя поминает... - махнул рукой начальник штаба — В общем выполняй!

- Жрать она только за троих умеет! - кивнул на дремлющую собаку Еремеев.

Рыжая с чёрной мордой кавказская овчарка хитро покосилась на нач.прода и демонстративно перевернулась на бок. Всё выдохнули от безысходности. Лишь прапорщик Оксюков молча возвёл глаза к небу, беззвучно шевеля губами. Видимо считая убытки.

- Убирай её к чертям собачьим отсюда на свинарник! - принял решение начальник штаба — А оттуда псов сюда привязать.

- Пошли! - я отстегнул карабин от ошейника, когда процессия удалилась за ворота. Собака поднялась, сладко потянулась и мягкой походкой направилась в сторону Оксюкова. Тот испугано попятился, когда она в трёх шагах оскалилась на него и угрожающе прорычала.

- Э-э! - прапорщик выронил молоток, что прихватил для ремонта выломанного окна — Зверюгу свою убери!

- Дара! Ко мне! - позвал я и восьмидесяти килограммовая собака с достоинством пошла со мной бок о бок.

- Ладно! - кивнул я, когда мы спускались с сопки — На свинарник пойдём вечером! Там пока поживёшь! А пока ко мне на обед...

Вылакав вчерашний суп, разведённый сухим молоком, кавказская овчарка принялась полировать своими клыками кость у моей койки, куда я завалился прямо в одежде и сапогах.

- Чего ж ты воров-то проспала, красавица? - в полудрёме спросил я.

- Ничего я не просыпала! - почудилось мне сквозь собачье урчание. Я прищурившись покосился на Дару.

- Ты же сам сказал своих не трогать! - кавказская овчарка удерживая кость между передних лап смотрела на меня, смешно двигая верхней челюстью. Звук исходил всё же от неё. Точнее от её мокрого носа.- А этот, который там был — он свой...

- Это ты что ли говоришь? - я обалдело подскочил с койки.

- Конечно, я говорю! – кивнула головой собака.

- И как давно? - я оглянулся по сторонам и даже ущипнул себя за мочку уха.

- Да давно уже! Только ты не слышишь!

- Охренеть! Как это... А как ты научилась?

- Не знаю! - покачала головой она — Наверное с тех пор как мы с тобой на мине подорвались... Ты вот пить эту гадость перестал после того... А я говорить по-вашему начала...

Не... Ну, я понимаю, это с перепоя и не такое почудится! Хотя я до такой степени никогда не напивался. Годовалую кавказскую овчарку мне подарил старик-чеченец в благодарность за то, что я не убил его сына. Муса был пленён мною в короткой стычке. Мы тогда перебили впятером с дюжину «бабаев» и ещё столько убежало вниз. Контуженного парня нашли чуть позже в камнях и уже хотели пристрелить, когда от спросил у меня - «Морпех что ли?»

Оказывается Муса служил срочную на Балтике. Несколько контрольных вопросов показали, что он не врёт. Я выяснил, где живёт его семья и взяв с него слово, что он по прибытию в село сдастся властям, отпустил, даже оставив ему старый наган с двумя патронами. Через три месяца мы оказались в том самом его селе и я узнав у местных, где стоит дом Бетерхановых, пошёл по адресу. Парень не обманул, как рассказал его дед, в доказательство предъявив мне револьвер. Теперь он в лагере в ожидании амнистии. Старик сдержанно поблагодарил меня за чаем и подарил пушистого щенка. Красивую рыжую с чёрной головой кавказскую овчарку.

- Прости, воин! - вздохнул он — Я знаю, этого мало, но у меня больше ничего нет!

- Ты помнишь своего первого хозяина? - спросил я первое, что пришло в голову.

- Да! - кивнула она чёрной головой — Но плохо! Ту еду, что украли, никто не украл в том месте, где я была ночью.

- Как не украл!

- Они её не заносили в большую будку, где лежит много еды. Оставили у деревьев. И накрыли одеялком, которое как трава.

- Маскировочной сетью? - догадался я

- Да! - шевельнула верхней челюстью Дара — Я ещё плохо знаю ваши слова. Уже ночь была. Этот, мальчика в ружьём к воротам послал, а из деревьев двое пришли. Этот, сказал, что они тоже свои. Потом они всё таскали в тележку с тремя колёсами, которая сама едет. Рычит и воняет...

- Мотоцикл что-ли? - сообразил я.

- Да! Они говорили потом ещё придут...

- Хорошо, Дара, сделаем так!

- Да поняла я, поняла! - огрызнулась собака, когда мы залегли с кустах жимолости.

- Поняла она! - я потрепал её за холку — Тогда ты тоже с мужиком этим поняла. Чуть не задавила...

- А ты мне ничего и не говорил! - ответила Дара — Ты тогда мальчику сказал, как рукой махну, отпускай. Ты махаешь, а он не отпускает...

- Ага! И ты его на себе и унесла! - я рассмеялся — А потом мужика за горло. Он так и заикой остался!

- Что такое заика? - повернула с интересом ко мне чёрную морду собака.

- Ну, это когда лает часто! - пошутил я.

- А! - буркнула Дара — У вас так много слов не понятных. Особенно у ваших сук... Ага! Вот и они!

Шум мотора мотоцикла я услышал только через минуту.

- Всё помнишь? - похлопал я собаку по спине — Главное никого не убей!

Мотоцикл немного протарахтев остановился, видимо на тропинке, что была протоптана в паре десятков метров от хлипкого колючего ограждения. Ещё немного и три тени без всякого усилия миновали колючку и приблизились к складу со стороны окна. Одна из тёмных фигур, до боли знакомая, без всякого усилия открыла его снаружи и скрылась внутри.

- Рано! - я придержал за холку готовую к броску собаку.

- Сама вижу! - буркнула она.

Два человека, приняв из склада по две коробки, гуськом направились к дырке в заграждении.

- Ну вот теперь пора!

Это надо было видеть! «Собака Баскервилий» рядом не сидела, когда атакует настоящая кавказская овчарка. Дара не бежала, она летела, высоко выпрыгивая из густой травы, грозно рыча и разбрызгивая ореол слюны вокруг оскаленной пасти. Шерсть её и без того густая, стояла дыбом, оттого она казалось ещё более огромной. Обе тёмные фигуры на мгновение замерли. Но лишь на мгновение! Они с воплями «Спасите!» стремглав метнулись к спасительному открытому окну и с завидной выучкой штурмовиком «щучками» скрылись внутри. Конечно, при желании Дара могла бы и догнать их, но она следуя плану описала плавную дугу с заносом и подняв пыль затормозила у окна.

- Ну и как? - глухо проворчала она, когда я догнал её.

- Всех загнала! - выдохнул я.

- А как же! - кивнула собака — Человек не может убежать от меня. У него только две лапы...

- Стой! Стрелять буду! - падла часовой, хоронившийся до этого у освещённого грибка, по приказу начкара (чтобы не утащили!) видимо услышал шум и обежав по «тропе», угрожающе навёл на меня автомат.

- Лежать! - радостным фальцетом прокричал он, явно в предвкушении обещанного краткосрочного отпуска. - Стреляю на поражения без предупреждения!!!

Вооружённому морскому пехотинцу, а тем паче часовому, лучше верить на слово. Любят наши парни пошмалять, уж этого у них не отнимешь. Тем более отпуск за задержание нарушителя на охраняемом объекте. Однако в данном случае нарушитель это я и собака вроде как и ни при чём.

- Сынок! - я опустился на четвереньки, вызвав недоуменный взгляд Дары. - Свой я!

- Лежать! - опять завопил часовой.

Объяснять обрадованному и одновременно перепуганному пацану его обязанности было как то не с руки и я шепнул собаке. - Беги к штабу! Там Ник Саныч должен быть, он сегодня проверяющий караулов... Позови его сюда!

Дара махнула хвостом и скрылась во мгле. Прошло минут пять. Часовой из положения «с колена» удерживал меня на мушке, в складе была гробовая тишина, когда появилась смена. Разводящий, не обнаружив часового у грибка, озираясь со всей сменой вышли в наше «расположение». Выяснив у часового, что произошло проникновение на пост, он трижды бабахнул в небо. Вскоре мы услышали грохот сапог «ДП».

-Там это... - лейтенант Бухтияров, командир «ДП» неопределённо махнул рукой — Там твой пёс Иванникова на радийный кунг загнал. И не отгонишь никак! Не стрелять же в него!

- Блин! Объяснила! - я во все лопатки рванул к штабу.

Ник Саныч сидел на крыше передвижной радиостанции и матерился. Дежурный по части с нарядом по штабу по опасливо выглядывали из дверей, побаиваясь обеих — начальника штаба на крыше и кавказскую овчарку внизу.

- Ты чего! - я встряхнул Дару за холку.

- Я-то чего? - проворчала собака — Я бегу — он идёт! Я ему — Здрасть! А он от меня бежать! Я за ним потихоньку бегу и рассказываю, что мы воров поймали. А потом тебя мальчишка с ружьём поймал. А он всё бежит... Бегал-бегал вокруг будки на колёсах, потом на неё забрался. Ничего не понимает...

- Ну ты! Собаколов! - Ник Саныч спустился вниз — Б... чуть душа на х... в пятки не ушла! Иду б... себе на х... и тут эта сука твоя вылетает! Ну, думаю п....ц!

- Мы нам на четвёртом посту воров поймали тащ подполковник! - перебил его я.

- А! - оживился начальник штаба — А ну-ка пойдём полюбуемся.

На территории поста трое бледных, включая прапорщика Оксюкова, стояли под дулами автоматов на коленях.

- Не могут они встать! - пояснил начкар — Ноги не слушаются. Да ещё обмочились вот эти двое.

- Ну да конечно! - Ник Саныч покосился на Дару уже с уважением

— Здесь обмочишься, когда на тебя такая махина вылетит. Ладно! - кивнул он на «пленных» - Этих на гауптвахту до утра. А ты! — он указал на меня — Со мной! Бумаги писать...

- А я куда? - спросила сидевшая у моих ног Дара.

- Куда-куда! - ответил Иванников — Службу дальше неси!

Тут он недоумённо покрутил головой — Это кто спросил-то?

Я так же недоумённо пожал плечами.

- Устал я чего-то, дружок! - пожаловался Ник Саныч разливая чай в кабинете. - Бессонница! Сегодня вот померещилось, что твоя собака мне по-человечески чего-то говорила, когда я от неё драпал.

- Бывает! - согласился я — Вы бы на море съездили. Отдохнули!

На море через месяц уехал я! На Красное! Вернулся через год в полк. Ник Саныч встретил меня по-отечески, как родного.

- Похудел-то как! - причитал он, дегустируя привезённый мною виски — Гавно какое-то это вражеское пойло! А твоя-то зверюга на гауптвахте живёт... В мае местные приехали на свинарник поросят воровать. Бойцов отметелили и в кандейке заперли! Да тут эта твоя выскочила! Одного к свиньям загнала, а второй в грузовичке заперся. Так она все стёкла покрошила, так хотела до него добраться. Насилу успокоили! Мужик тот в кабине поседел весь, когда вытащили.

- Я представляю!

- Иди сходи к ней! Удивишься!

Молодой лейтенант-начкар проводил меня на пустующую «офицерскую» гауптвахту. Едва я вошёл во двор, как из пристройки появилась Дара, угрожающе рыча. Несколько секунд она внимательно смотрела на меня, а потом приветливо вильнув хвостом, сделала прыжок и встав на задние лапы, опёрлась передними о мои плечи.

- Приехал! - она несколько раз лизнула меня в нос — Чёрный какой! И тощий! Чего, мяса там тебе не давали?

Я потрепал собаку по холке — Рад тебя видеть Дара!

- Пойдём! - она опустилась на землю — Посмотришь мою семью.

В помещении оказался угол отгороженный фанерой, а в загородке копошились шесть крупных щенков серой и рыжей масти. Увидев меня они насторожились и оскалили зубы. Дара чего-то рыкнула им по-собачьи и щенки успокоились, завиляв маленькими хвостиками.

- Они тоже станут говорить по-человечески? - спросил я, сидя на кушетке среди ползающих щенков.

 Да! - кивнула Дара — Научу конечно. Им же с вами человеками жить...