Без лица

--А у нас под боком этого добра тоже хватает.-- Витька пристально оглядел остальных. Парни любили, когда он что-нибудь рассказывал -- получалось складно и интересно.--Вы про женщину без лица слыхали?--Он выдержал драматическую паузу и начал:--Давно это было, еще до войны... Тогда здесь вместо нашего бункера стояла деревня. И жила там девка одна, красоты необычайной. Вот, так все парни за нею бегали, прочих побоку. Собрались как-то остальные девки и решили извести ее. Уж не знаю где, но достали они кислоту и в лицо ей плеснули. Не смогла она жить уродиной, да и повесилась. Только с тех пор дух ее по окрестностям бродит -- обидчиц ищет.-- ---Да ну ,--сказал кто-то из парней-- Ерунда это все . --Ерунда --не ерунда, ракетчиков спроси,-- они, говорят, ее в техзале видели. На голове будто капюшон, а под ним - пустота.--Все молча затихли. Бункер, доставшийся когда-то в наследство от полка ракетчиков стратегического назначения был огромен: от входа шел длинный, с пол-десятком противоатомных герметичных дверей коридор, который вел к огромноиу залу командного пункта, в одном из углов которого, под потолком, находилась их казарма, если можно назвать казармой маленькое, на четыре двух-ярусные койки помещение для отдыха дежурной смены. А техзал находился дальше, к нему выводил все тот же коридор. Представлял он из себя бетонный полуцилиндр, походящий видом и размерами на станцию метро. Весь он был уставлен прицепами, по полу тянулись жгуты кабелей и трубы воздуховодов. В этом месте каждый шаг отзывался эхом, ночью эта часть бункера вызывала уж и просто безотчетный страх:всюду что-то щелкало, приглушенно постукивало, капало. Один его конец выходил на поверхность и поэтому там часто выл и стонал ветер. Несколько мерцающих под потолком ламп дневного света добавляли последний жуткий штрих к пейзажу. В общем то еще было местечко. Век бы туда не ходить, но приходилось: кто дежурить, в те самые прицепы, кто по нужде, еще куда-- на ночь вход закрывали и войти-выйти можно было только через техзал.

Так что притихли все. Довольный произведенным эффектом Витька отвернулся к стене и попытался уснуть. Сослуживцы не давали спать часа полтора, все приставали: "расскажи,да расскажи". Начали с анекдотов и веселых баек, потом кто-то попросил страшилку. "Ну что же, как говорится, любой каприз за ваши деньги"--решил Витька и выдал свежеслепленную историю. Он хотел лишь, чтобы ему дали поспать, впереди ждали еще четыре часа ночного дежурства.

Он уже почти вырубился, как всегда, почти мгновенно, когда его кто-то сильно потряс за плечо. Он привстал на койке, глядя сонными, еще не осмысленными глазами. Оказалось, что это Юрик. Юрик был родом из Сибири, принадлежал к одной из местных малых народностей. Какой именно Витька не знал, да , вобщем-то и не интересовался -- в свои девятнадцать он уже научился оценивать людей по их личным качествам, а не по национальности, а уж Юрика любили все. Добрый, открытый парень, одна беда -- сильно впечатлительный. Вот он трясет за руку и спрашивает: --А она сюда не придет?--- --Кто?!-- --Женщина, без лица которая. --Тут Витька окончательно проснулся и почувствовал себя в роли растяпы-папаши, рассказавшего трехлетнему сыну на ночь вместо"Колобка" сценарий фильма ужасов. Положение надо было поправить.--Не придет, на КП излучение, спи давай. --Витька, считая лекцию оконченной, завалился обратно. И вновь он уснул почти мгновенно, закинув руки за голову. Пробуждение было жутким: он сначала почувствовал, как на лицо опустилось что-то резиновое. Витька мгновенно распахнул глаза и обмер: поперек лица покоилась чья-то холодная, неживая рука. В ужасе он открыл рот, чтобы заорать, но страшный, полный первородного ужаса крик прозвучал почему-то откуда-то издалека, снизу, приглушенный бетонными перекрытиями. Витька рванулся, стряхивая с себя жуткую руку и вдруг понял, что рука его собственная - затекла во сне, онемела и свалилась на лицо. "Ну ладно, тогда внизу какого лешего творится?"--Успел он подумать прежде, чем дверь в казарму с треском распахнулась. На пороге стоял Юрик, по лицу багровели пятна, щелки глаз северного жителя распахнулись на поллица, в них метался страх: -- Я видел ее, она внизу, я ее видел, там, в техзале... .-- Сбиваясь, без умолку лопотал он.-- Да нет там никого, я все придумал, сами страшилку просили. -- Попытался успокоить друга Витька, но Юрик не верил. "Кого же он там встретил?"-Успел подумать Витек, как вдруг внизу опять начался переполох. Витька отодвинул Юрика, открыл дверь и прислушался: голосов было два. Один он узнал сразу -- капитан Елкин, оперативный дежурный. Второй голос был женским, прислушавшись Витька понял, что это сержант-контрактница Олечка Синичкина. Капитан говорил спокойно, Олечка же порой срывалась на визг: --Саша,что со мной не так!? От меня солдатики в ужасе с криком шарахаются! Мне что, на пенсию пора?! (тут надо уточнить, что Олечка была достаточно симпатичной крашеной блондинкой и пенсия ей, даже военная, не грозила еще лет двадцать.) Капитан несколько минут тщетно пытался ее успокоить, когда же истерика из визгливой части перешла в слезно-сопливую, Елкин отправил девушку пудрить носик, и, дождавшись ее ухода зычно прокричал: --Волков, а ну вниз бегом! -- Ворча под нос "а че чуть что, сразу я ", Витька поплелся вниз на КП. Хоть и был он рядовым, числился Витька командиром отделения. Должность дали за заслуги, которые перевесили все же залеты, из-за которых так и не присвоили сержантские лычки. Зато теперь и спрашивали все и за всех. Вот как сейчас.

Отпираться Витька не стал, рассказал все как есть. Сперва Елкин смеялcя до слез, потом его лицо приняло серьезное выражение: -- И как ты ей все растолкуешь? Тоже, Стивен Кинг нашелся -"- женщина без лица"-- это же надо было такое придумать. Ладно, здесь побудь. Схожу отлить и пойдешь извиняться--. Капитан бормоча вполголоса --"надо же, хрень такую придумать"--вышел в коридор. Витька лишь успел заметить, как Елкин почти неуловимым движением расстегнул кобуру табельного "Макарова". "Как бы не пристрелил кого, а то что, опять мне за их впечатлительность отвечать?"--подумал Витька. Но, к счастью, обошлось.

Витька долго извинялся перед Олечкой, рассказал, как так получилось, но благополучно опустил детали. Полчаса спустя , так и не выспавшись, он приступил к дежурству. Поэтому, в следующий раз, когда его попросили "чего-нибудь пострашнее рассказать", он послал друзей к праматери длинно и заковыристо. И месяца два еще весь батальон, который узнал эту историю во всех подробностях, без купюр, за глаза звал Синичкину "женщиной без лица". --------------------------------------------------