Быт Пермяков

БЫТ ПЕРМЯКОВ

Изначально село Пермское-на-Амуре состояло из одной улицы, которая вытянулась вдоль берега.

Крестьяне занимались огородничеством, рыболовством, охотой, заготовкой дров для речных пароходов, пчеловодством, бортничеством, сенокосом, собирательством, пушным промыслом, возили почту и торговали.

Крестьяне любили и понимали красоту во всём: в одежде, в убранстве жилья. Ладили с деревом. Дома украшали резьбой. Заря играла на кружевных наличниках, на резных карнизах крылец. Конёк над крышей первым встречал рассвет. Сергей Есенин писал: "Конь как в египетской, греческой, римской и в русской филологии знак устремления. Но только один русский мужик умудрился посадить его к себе на крышу".

Крестьянская усадьба пермяка вмещала, кроме жилого дома, сарай, амбар, баню. Жилой дом состоял из нескольких комнат, чаще - из двух. Главным украшением считалась русская печь, в неё умелец вкладывал всё своё мастерство, любовь. Печь украшалась изразцами или белилась. Вдоль стен располагались скамьи, разрисованные или украшенные резьбой; в узорах угадывались цветы, травы, румяные яблоки, ягода, сказочные птицы и звери. Спали на полатях. Укрывались одеялами, скроенными, сцепленными из лоскутной мозаики. Ничто не пропадало в руках умелой хозяйки. Даже самые малые кусочки материи шли в дело, из них сшивали пёстрые мохнатые половички. На стенах развешивались ковры с солнечными и зимними оберегами, со сценами из легенд и преданий.

Любили пермяки угощать гостей золотистыми и круглыми, как солнышко, шаньгами. На печке, на полках - глиняная, берестяная утварь. Расписной лубяной короб стоял в родительской опочивальне и хранил узорные чулки и рукавицы. В сундуках - одежда свадебная, праздничная, повседневная.

Посреди комнаты - большой стол. В праздничные дни он накрывался белоснежной скатертью. Женщины вышивали на скатертях, на полотенцах Праматерь - землю, вздымающую руки к солнцу и просящую у него щедрости людям. Вышивной шов назывался "в цепке" или "шов по письму", или шов "живопись иглой" - это исконно русский вышивной шов, он свободно укладывался по рисованному контуру, а не по счёту нитей в ткани. Его стали называть тамбурным в XIX веке, когда появились круглые пяльцы - изобретение руссов.

Вокруг стола - скамейки. Когда за столом собиралась семья, на стол ставили снедь в посуде из глины и бересты. Изделия из бересты умели и любили делать на Руси с незапамятных времён. Старые мастера досконально знали её достоинства и особенности. Мягкая, бархатистая поверхность бересты, её шёлковый блеск заставляли работать с ней, как с одушевлённым материалом. Занимались резьбой по бересте и мужчины, и женщины, и дети. Первые поселенцы пермской губернии привезли эту хитрую науку с родных мест и укоренили на Амуре.

"Заготавливали берестяные пластины весной, когда берёзы полны соком. Очищали их, снимали пласт за пластом, пока поверхность не становилась гладкой, блестящей с нежными переливами розового, жёлтого, белого цвета, тёплого, как живая кожа. Коротким шилом мастер процарапывал предварительный рисунок на пластинке, положенной на деревянную доску, а затем старым резцом вырезал узор, превращая бересту в настоящее кружево" - искусствовед И. Жижина.

Итак, за длинным столом собиралась вся семья. Кто лучший кусок получал? Кто первую ложку брал и черпал из общей чашки? Глава семьи, хозяин. Отчего ему такая честь, такое внимание? Потому что глава семьи был главным кормильцем, от него зависело процветание семьи, своей фамилии, и он следил, чтобы эту честь берегли все члены семьи. Хозяин был примером, ему верили, его уважали, любили за добрые и нужные дела, за хозяйственность, за справедливость. Провинившиеся боялись, ибо знали, что не останутся ненаказанными, что проступок хоть одного из членов семьи не пройдёт незамеченным.

В семье пермяков присутствовал культ матери. Девочку не стремились отдать замуж рано, её берегли, ибо от неё пойдёт здоровый народ. Хозяйка создавала уют, красоту, теплоту дома. Каждая женщина славилась лепотой творчества: вышивала, вязала, шила, пряла, штопала поношенную одежду, следила за чистотой помещения и опрятностью одежды, обуви, за порядком в семье. Без её совета ни одно дело не делалось. Девушка не выбирала себе мужа, это считалось плохим тоном. Выбирали достойного жениха отец, братья, сваты. Но, если жених не приглянулся невесте, её не насиловали. Конечно, случались и самодуры-отцы, но это исключение и не о них речь.

В праздничные дни за столом сидели и взрослые, и дети. Разговор вели старшие. Молодые слушали, вступали в разговор только тогда, когда их приглашали. Разговор деловой, степенный. Вспоминали события прошлых времён. Они передавались по наследству, из уст в уста. Здесь же слагались песни, легенды. Дети слушали, познавали мир, таким образом изучали родную речь, историю своей семьи, своего села, отечества.

Как одевались в селе Пермском-на-Амуре? Мужчины носили длинные рубахи навыпуск, подпоясывали узким поясом из ниток. Женская одежда сложнее и многообразнее. В будни женщины носили рубахи из пестряди и сарафаны из однотонного холста. В праздничные дни - длинная вышитая рубаха, которая заменяла кофточку, широкий набойчатый сарафан.

Наши предки носили рубаху с незапамятных времён - это подтверждается множеством связанных с ним поверий. Например, собственную сорочку не продавали и не дарили: считалось, что за одно продашь своё счастье. Не потому ли так ценились в народе люди, готовые отдать нуждающемуся последнюю рубашку? Это была главная, а порой и единственная одежда.

На Руси никогда не ходили распоясанными, и первой "одёжкой", которую получал новорожденный, был именно пояс: считалось, что он оберегает от бед; поэтому звался обережным.

Крестьянская обувка - лапти.

Драли липу и мочили в Силинском озере. Пермяки жили дружно. Что бы не производили, какую бы работу не выполняли, всегда сопровождали песнями, шутками-прибаутками.

* * *

Пермячка встаёт ночью от детского заливистого крика, нашаривает впотьмах колыбель, босыми ногами соступив на деревянный пол, покрытый узорчатыми половиками, поднимает малютку, оглаживает и прижимает к груди. Мокрый свивальник меняет на сухой. Всё делает наощупь, не зажигая светильника, чтобы не прервать сон спящим. Наконец, она уложила малютку. Но сон сошёл. Встаёт с лежанки и шлёпает к приоконному столу, пьёт квас. Вроде легче. Но сон покинул тело, осталась одна маята. Долго ворочается, а тут запел петух.

Зажгла свечу, осветила стаю. Умылась, помолилась перед образами. Сняла с шеста дрова и накормила ими печь. Настругала лучины из растопного полена. Огонь, вспыхнув, весело лизал сушину, аппетитно щёлкал красным язычком.

Приготовила щи. Вошла в хлев. Коровы потянулись к ней влажными мордами, она каждую огладила, приласкала словами. Впотьмах обмыла вымя Лысухи, бросила ей клок сена, иначе не подпустит к дойке. И, укрепив меж ног деревянное ведро, стала отцеживать соски. Выдоив Лысуху, перешла к Пеструхе.

Выдоив обоих коров, пермячка с трудом подняла тяжёлую бадью и осторожно понесла к сенцам, стараясь не расплескать.

Сбросив в сенцах чоботы, вошла в горницу, полную весёлого света и блаженного тепла.

Послышался рожок пастуха. Скрипнула дверь в хлеву - это большенький сыночек выгонял в стадо бурёнок и коней.

Подогнув передний подол и расставив широко ноги, старательно мыла пол в горнице старшенькая дочка; уже невеста, пора о женихе подумать.

Проснулись дети-малятки. Торопливо покормив малышей, пермячка взялась за хлебы. Вымесила поставленное с вечера тесто, слепила караваи. И села сбивать масло.

Под ладный стук мутовки малышка, сидя за столом, убаюкивалась. Сын, умытый, пил парное молоко.

Пока готовила хлебы, поставила в печь творог. Горячий творог вывалила в решето, поставила стекать. Выгребла угли, опахала печь можжевельным помелом и принялась сажать на деревянную лопату хлебы и метать в печь.

Прошла в огород, выполола грядки укропа, остальные прополет Светлина. Принесла воды из колодца.

А тут время завтрака. С сенокоса возвратился отец. Он косил траву на лужайке в окоёме. Муж чистил колодец, вылез из низины потный, грязный. Жена полила воду из кувшина на руки, на спину, любовно отёрла рушником. Муж прочёл перед трапезой "Отче наш".

Все налегли на пшённую кашу с топлёным молоком. Густой дух поспевающего хлеба растекался по горнице.

Дед ушёл косить траву, работы хватит до самого обеда. Светлина отправилась на огород, чтобы почистить грядки от сорняков. А хозяйка, сбивши масло и промыв его ключевой водой, скатала в колобы, уложила в берестяной туес, вынесла в сени и спрятала в кладовой; отжала творог и тоже унесла в сени. Слила сыворотку в коровью бадейку.

Проверив детей, пермячка села прясть. А сытный дух хлеба всё тёк и тёк по избе. Пермячка, сидя за прялкой, вполголоса напевала. И дети, копошившиеся на полу, заслушались, подползли к её ногам медвежатами, прильнули и тоже пытались напевать.

Пока мужики, вернувшиеся с сенокоса, мылись во дворе, плескались водой друг в друга, гоготали басом, жена приготовила стол к обеду. Тут и грибы, и масло, и хлеб и пышки, и горка зелёного лука, укропа, и земляника, которую Светлина успела набрать к обеду. Стол ломился пирогами с капустой, медовыми орешками, медовыми коржами, сотворенные на потоки. Здесь и творог, щедро политый сметаной, и кувшин хлебного кваса. В чугунке - густые наваристые щи.

А рано утром, когда первый луч коснётся окон, мужики отправятся на гусиную охоту, чтобы вечером жёнок озадачить новой работой - нудной, а потому и неинтересной: ощипывать дичь. Ощипанные тушки завернут в листья смородины, лимонника, ревеня, обмажут глиной и кинут в костёр. Испечётся, истомится нежное мясо. Поджаристая корочка будет хрустеть на зубах и из прокусанной корочки засочится сок. И заструится аромат и будет дразнить округу приятным вкушением.

Жители села Пермское-на-Амуре славились гостеприимством. Гостя с уважением усаживали за стол, угощали русским чаем: заваренным мятой, листьями шиповника, смородины, малины, молодыми берёзовыми листочками, цветами тысячелистника.

За чаем лилась нехитрая мужицкая речь. Тут уж как на духу нужно всё рассказывать о себе. А потом услышанное складывалось в сказки, легенды, в песню. Ведь пермяк родом из песенного края, где любили верное и напевное слово.

Долгая трудная дорога к новому месту не погасила стремление слагать сказы, песни о трудовом человеке.

Жил в семье Пермском-на-Амуре Марк Федосеевич Силин - народный умелец. Каков состав его семьи? Сведения об этом не сохранились. Семейная легенда гласит, что старший сын Марка Федосеевича, имя которого неизвестно, решил остаться в Омске, и от него, вероятно, пошла сибирская ветвь рода Силиных.

Остальные же братья, пройдя всю Сибирь, оказались в Забайкалье, где и воспользовались сплавом, спустились вниз по Амуру, основали село Пермское-на-Амуре.

Прожив на новом месте всего два года, один из братьев Силиных, имя которого неизвестно, в 1862 году в числе других двенадцати крестьянских семей Хабаровска, Троицкого и Пермского Софийского округа переселились в Амурскую область, и таким образом, от него пошла амурская ветвь рода Силиных.

Четвёртый, самый младший, Андрей Маркович Силин, в 1864 году вместе с частью крестьян селения Троицкого (150 человек), Пермского (40 человек), Охотского (4 человека) и Тамбовского (7 человек) на пароходе из Николаевска-на-Амуре перебрались в пост св. Ольги и основали там (недалеко от поста св. Ольги) деревню, назвав её Пермской. Таким образом, в 1864 году пошла приморская ветвь рода Силиных.

Марк Федосеевич Силин мог мастерить телеги, ковать подковы, бочки обручами окольцовывать. На реке Тогда построил мельницу. Ещё при жизни Силина Тогду назвали Силинкой. А потом имя Силина, его мастерство, любовь к людям стали темой для создания мужественной и гордой легенды.

В Пермском была ещё одна мельница - ветрянка, которую построил Егор Казицын (стояла там, где ныне территория электростанции завода имени Ленинского комсомола). Но в преданиях осталось одно имя - имя Марка Федосеевича Силина.

Состав семьи Силиных в 1860 году: Силин Харитон Максимович, его жена Агафья, дети: Пётр, Павел, Геннадий, Владимир, Андрей, Анатолий, Александр, Людмила.

Карп Берсенев - сказитель, всегда в окружении детворы. Карп Берсенев знал много сказаний, легенд и стремился передать свои знания молодым. Героические были заполняют умы и сердца благодарных слушателей. Детвора могла часами слушать затейливые вирши старца.

Карп Берсенев выносил из потаённой комнаты колии (копии) речной техники: плоты разных видов, корабли, лодии и напевно вёл сказ-быль по знакомому руслу.

- На плоту "Утя" мы приплыли к селу, которое построили для нас солдаты...

Мальчишки рассматривают плот: с перилами, со скамейками. Гадают, где их деды стояли и управляли речным транспортом. "Утю" передают по кругу.

- На "Лебёдушке" я спускался по Амуру к Великому океану...

Дети рассматривают лодию, которая украшена деревянной фигуркой: лебёдушка, распрямив крылья, рвётся ввысь. Лебединая голова на изящной длинной шее, два паруса, словно два крыла, расправленные для полёта, два весла с красными лопастями, точно лапки крылатой красавицы.

- Копия дощаника, - продолжал рассказ Карп Берсенев, - Спиридон Руднев впервые отправился на ней в купеческий наряд, да не один, а с братьями; повезли пушнину в Хабаровку; ладным оказался торг.

- Лодия "Спас". - Карп Берсенев с любовью оглядел лодию и передал ребятам. - В начале лодия без имени скользила по речному простору. На ней плавал Арсений Гладких, рыбу ловил, отличным слыл рыбаком. Как-то, при сильном ветре, встречная лодка перевернулась и мальчонок из нанайского селения оказался за бортом, плавать не умел и, как топор, пошёл ко дну. Арсений прыгнул в бурлящие воды, поймал неудачника за волосы.

Круговерть стремилась утянуть лодию в пучину, но лодия уворачивалась от цепких объятий, взлетала на гребень волны, а затем падала вниз вместе с лавиной. Арсений одной рукой всё-таки поймал посудину и осторожно опустил мальчонка на дно лодки. Затем, совершив пружинистый полёт, опираясь одной рукой о край лодки, принизился у вёсел.

Ветер внезапно успокоился. Но тугие серые облака низко весели над рекой, обещая продолжить драму.

Таким образом, лодия заслужила имя - "Спас".

О каждой речной посудинке Карп Берсенев рассказывал много и интересно.

С тех пор много амурской воды утекло в Великий океан. Но амурская вода помнит, как село Пермское-на-Амуре выросло в большой город, как уплывали - уезжали пермяки и комсомольчане на фронт защищать родную Землю, как потом восстанавливали города и сёла разрушенные врагом, как уходили космические корабли в высокие дали, как потомок из рода Берсеневых стал Заслуженным речником и написал книгу об амурском пароходстве, как потомки пермяков летают в небесах, плавают по морям-океанам, мчатся по земной тверди, выращивают сады, пишут живописные картины и книги...