Ягода зоревая

ПАРХАЛОЧКИ

ПРОЩАЛЬНЫЙ ПОЛЕТ

Я гуляла в прилесье. Прозрачные дерева, словно сговорившись, убегали от прохладного ручья, обволакивающего гальку, и карабкались на вершину порыжевшей сопки.

Студеное солнце легко скользило по небосводу, бросая редкие сверкающие нити на озябшую землю.

Мой взгляд невольно упал на тропинку и выхватил не вписывающийся в осеннюю глядь листок. Наклонилась и вижу, сложив крылья, лежит бабочка-крапивница, поджав хрупкие ножки, и не шевелится.

Медведь берложит, мышка в норке зимует. А крапивница на голой задубелой земле, под сухими листьями. Холодно! Как бы ненароком не наступить на бабочкино зимовье.

Я взяла нежу на ладонь, осторожно подышала. Струя теплого воздуха оживила ноги. Снова подышала на хрупкое создание, отеплила сонливицу. Бабочка поднялась на тонюсенькие ноги и расправила крылья.

На ладони красовался цветок – цветок ускользающей осени!

Крапивница два раза взмахнула крыльями, пощекотала усиками ладошку – прощалась!

Взлетела, замелькала меж белых стволов и незаметно схоронилась от погляда моего.

В ЛОЩИНЕ

Земля в лощине проснулась. Порадовали свежей зеленью злаки. Цветы мать-и-мачеха золотятся в световой обволоке.

Из-под рыхлого снега выбегают хрустальные ручейки и ярятся с теплыми лучами весеннего солнца.

Легкий ветерок взъерошил прошлогоднюю листву. Из укрытия бесшумно выскользнула крапивница и запорхала порхалочками, за ней другая, третья. Замелькала проснувшаяся крушиница, грея на солнцепеке лимонные крылышки с красными пятнами посередине.

Бабочки среди рыхлого снега. Бабочки и снег. Дыхание и сон. Тепло и хлад. Движение и покой. Какое удивительное сожительство, сказочно-волшебное видение!

Крапивницы поднимаются все выше и выше. Но с обрыва дыхнуло холодом. Непрогретый порыв ветра возвращает летуний вниз, в лощину, в ласковые объятия вечно юной Лели.

БРАЧНЫЙ ТАНЕЦ

Ночью прошел дождь и прибил пыль. Раннее утро выдалось жарким и от земли восходило испарение. Надоедливо гудел шмель над самым ухом. Сновали озадаченные муравьи по уже обсохшей тропке. В заплечном мешке булькала вода. Но хотелось утолить жажду из лесного ручья, чтобы холодило и дурманило.

Встречная крапивница несла узорный волшеб на раскрытых пархалочках, ладковичные крылья притягивали внимание. Бабочка то раскрылялась над парной землей, то совершала взмахи, кокетничала передо мной и словно говорила: «Ах, как я хороша! Вы только взгляните на радужинки, какой колдовской узор затаился на них!»

Повертелась, покрасовалась и – упорхнула. Снова появилась. То опустится на желтые головки одуванчиков, то кружится над ромашкой, клевером.

Полет одинокой бабочки – прерванная песня на полуслове.

Крапивница пропала из погляда. Только лес шумел. Только синь синела сквозь прогалы.

Я поклонилась приближающемуся ручью. Он змеился на равнине, затем ниспадал с небольшого холма. И на месте приземления озорного бегуна образовалось озерцо. Я плеснула в лицо пригоршню прохладной водицы. Солнечные лучи пробивались сквозь сетку веток деревьев и, соприкасаясь с зеркальной поверхностью ручья, разбивались на множество бликов. В глазах рябило. И дурманили солнечно-зеленые вейры.

Крапивница вернулась, да не одна. Голуба ты моя, все-таки встретила люба! Нежная пара, соприкасаясь крыльями, совершала брачный полет-танец. Я мысленно благословила их союз.

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Я возвращалась из леса. Ветра почти не было, лишь едва заметное колыхание веток. Сквозь просвет выглядывало светило. Но стрекозы и бабочки уже совершали взмахи, охорашивали на лету помятые дождем крылья.

Прямо на меня летела лимонница. Я чуточку посторонилась. «Ослепла, что ли? Так и до погибели недалеко», – промелькнуло в голове. Лимонница пронеслась мимо меня, едва касаясь лица. Не сойди я вовремя с дороги и кто знает, чем закончилась эта лихость. Сорвиголова вернулась, завьюжила вкруг меня, не позволяя шагать в нужном направлении. Вот шалунья; ты, что же удумала?

Крылатка удалилась, реяла над прилесьем. Затем свернула в мою сторону, быстро-быстро замахала крылышками, как бы приглашая следовать за ней. Опустилась на длань, пахнущую папоротником.

Лимонница была настоящей красавицей: тоненькое изящное тело, крылышки, как лепестки неземного цветка, маленькая головка. Бусинки глаз внимательно смотрели на меня.

Миг – и прекраса взлетает, кружится на одном месте, нагнетая тревогу. И снова увлекает меня за собой туда, откуда едва слышно доносилось дыхание ручья.

Иду следом. Почти бегу. Почти лечу. У самой воды, на мокром песке, лежала бабочка, сложив крылья от бессилия. Осторожно взяла страдалицу и осмотрела. Ее лапки, крылушки, брюшко отяжелели от прилипших комочков мокрого песка. Милая, натерпелась страха! Хорошо, не оказалось рядом рыжих муравьев, беда бы не миновала. Легонько подула на мученицу и она взлетела. Покрасовавшись в благодарном танце обе летуньи скрылись меж деревьев.

МИГИ ВЕСНЫ

ПРЕВРАЩЕНИЯ

В конце февраля снег потемнел, стал оседать. Вроде как весной повеяло. И вдруг ветер пригнал тучи, из них посыпался снег, сначала редкий, бесшумно кружился в воздушном полете, словно приглашая полюбоваться снежным танцем. Затем вращение усилилось. Ветер снежак играл на стрине, азартно ударял по струнам, извлекая из них бодрящие звуки. Из закоулков вылетали вихри и сбивали прохожих с ног. Метелица разъярилась, швыряла охапки снега в некуда, гнула деревья до земли, намела сугробы высокие, замела дороги – ни проехать, ни пройти.

В начале марта солнышко пригрело, снег плавился, растекался струйками, появилась зелень. Мы уже забывать стали о зимних забавах, о холодах. И вдруг света белого невидно, сплошные потоки снега обрушились на прохожих, проезжие, пешие дороги, мокрого снега навалило по колено. Ударили морозы, да такие, что ветки на деревьях обледенели, листья почернели и свернулись. Белокаменный лед на Амуре не пропускал свет в недра свои.

Неделю злилась зима. Но как бы ни хорохорилась она, весеннее солнышко выплыло из-за туч и разбросало огненные стрелы во все стороны. Снег таял; тоненькие ручейки, выскальзывая из-под наста, бежали в низины.

Ночью мороз сковал лужи, успокоил бег ручьев. Наступило утро, весна улыбнулась и жизнь возликовала: на взгорьях появились проталины, задорно запели синицы, поползни.

Казалось, наконец-то колдовские чары потеряли силу и шубу можно сменить на пальто. Но не тут-то было: мороз обжег холодным пламенем зеленую траву. Пошел крупными хлопьями снег. Исчезли проталины. Умолкли птицы. Серые тучи закрыли светило. Такое случается даже в апреле. «Февраль воду подпустит, март подберет», – говорится в народной пословице.

Затяжная метель сменилась легким морозцем, хрустит под ногами стеклянный настил, звенит воздух на весенней струне, пляшет капель на одной ноге. Но не тут-то было, зима обозлилась, не уступает свои права, выпустила серые ветра, хладным пальцем погрозила. Весна в ответ хохочет, наперекор зиме погнала воду в канавы, шагает босиком по талинкам . Там, где прикоснулись теплые ступни Лели**, поднималась молодая трава, сновали мураши.

ПРИМЕТЫ ВЕСНЫ

Март – первый весенний месяц, так отмечено в народном календаре. И все-таки он наполовину зимний, наполовину весенний. И сильные метели, и снегопады – частые гости. Зимушка-Зима и Мороз-Морозец еще в силе, без боя не сдаются. И время от времени покрывают поля ослепительно белым покрывалом, на кусты набрасывают шали с бахромой. И вихри снежные к верху вздымают. И в круговерти небо с землей смешивают. Но как бы не злилась зима, время ее на исходе. Солнечные лучи жаркуют снега, воду из них выгоняют. Небесный огонь в пар снега превращает и ввысь поднимает.

Еще в феврале прозвучала нехитрая песнь синицы, разнося весть: весна не за далекой далью, скоро постучится в дверь. По веткам прыгали парочки синиц. Когда наступит время гнездования, им не придется тратить моменты на поиски подруги.

К встрече с весной приготовилась и ива, у нее в конце зимы лопнули почки, чуть-чуть проклюнулись бархатные китушки.

На тепло первым из деревьев отозвался клен. Другие деревья еще спят, а клен уже гонит по своим сосудам сахарный сок, и мартовский мороз ему не страшен.

Мартовский снег усыпан рыжими веснушками. Если дивчина старается свести веснушки со своего лица, то веснушки на снегу и в апреле не сразу исчезают. Что же это за явление в Природе-Матушке? Приглядимся внимательно. Да это же семена березовых сережек!

Семена-крылатки сотворили узорчатую роспись на белом снегу. Под порывами ветра крылатые семена перемещаются, как мураши по тропе. Столбики из снега и крылаток под рыжим берегом. Крылатый убор долго будет сохранять снег от палящих лучей.

Услышала приближение Весны, а вернее всего почуяла ее несмелые шаги, елка, сыпит отжившую свой век хвою в снежный подол зимы, а на концах лохматых веток уже проглянули новые иглы.

Появились черные лоскутки земли, изукрасив раздолье в зеброобразный рисунок. Только-только появились проталины в лесу, а мы уже встречаемся с брусникой. Полукустики стоят на твердых ножках, красуются летним нарядом. Ведь полукустики брусники вечнозеленые и сбрасываю листву не сразу, а постепенно: старые пожухлые отпадают, а молоденькие остаются. И не страшны им метели и мороз, бодро выглядывают из-под снега; не может зима совладать с ними.

Прихорашиваются вербы и ивы, засеребрились барашками. «Белые овечки бегают по свечке», – такова загадка о весенней иве; умный русский народ, сметливый, все подмечает и словесными нарядами обряжает образы леснянок.

На орешнике, на осине сережки удлиняются почти на глазах и из них сыпится золотистая пыльца.

Март запомнится как время таяния снега и переклички ручейков, как время сосулек и ослепительного света, как время цветения ив и золотистой пыльцы, как именинный день Весны (25 марта).

ВЕШНИЕ РОЗЫ

Весна наступает не сразу, не вдруг, она зарождается постепенно. Март – самый холодный месяц на Дальнем Востоке. И все же весеннее солнце делает свое дело, приметы весны особенно заметны на открытых местах; на пригорках, на солнечной стороне, где дует ветер с юга, плачут прозрачные длинные сосульки, появляются проталины.

И только лес все еще не привечает Весну, не торопится впустить Лелю* в свои хоромы, Зима забралась в лесные дебры, спряталась меж густых лапистых елок. Глубокие снега, напитанные водой, преградили путь в Чащобу.

Появляются первые черные лоскутки на земле, влажные, дышат паром. Оранжевые стрелы, пущенные солнцем из золотого лука, вонзаются в сугробы и плавят снега. Робкие ручейки струятся под шапкой снега, на них оседает серый липкий снег.

Шумная Весна будит Природу. Вслед за проталинами показывается долгожданная зеленая трава, а за ней – первые подснежники. Желтые, блестящие, точно солнышко, мать-и-мачеха, голубые, как весеннее небо, перелески, фиолетовые хохлатки, чистяк весенний. Мысленно называю снежан вешними розами. Они прекрасны, нежны, их лепестки дарят тонкий аромат. Из чашечки снежных роз выплывают красавицы, расчесывают белые полосы золотым гребешком.

Золотисто-желтые цветочки чистяка можно встретить на болоте (за это его прозвали болотным), на лугах, на лесной опушке, по берегам рек. Листья и растения ярко-зеленые и блестят словно полированные. Чистяк такой нарядный, столько чистоты и свежести исходит от него! Так что не зря в народе его прозвали таким именем.

Затем расцветают калужница, пушица.

Глаза устали от белого цвета Зимы. Душа жаждет перемен. Первоцветы золотистые и фиолетовые, голубые и розовые, приносят радость, утоляют жажду обновления в Природе.

ДЫХАНИЕ ОКЕАНА

Весна в Приамурье не спешит. Молчит тайга, укутанная в белую шубу. Все еще по зимнему сверкает снег в горах. Околдованные равнины сияют чистотой. На овражные кусты зима накинула белые пуховые шали, словно думает век вековать.

Скованы ледяным панцирем реки и ручьи. Только на некоторых перекатах водная стихия разрывает кольцо полона и вырывается на простор, несет свои жгучие струны по камням, разбрасывая жемчуга-брызги. Но, пробежав каменные пороги, быстрины ныряют под плотную материю.

Только к концу месяца наступает потепление. Под действием весенних лучей на снегу образуется слюдяная корочка.

Улетают на север зимующие сибирские чечевицы.

Весною на Амуре особенно остро ощущается, что совсем недалеко край Земли, и у края бурлит Великий океан-море. Суровое дыхание океана студит воздух. А от земли идет тепло. Теплые и холодные ветры, встречаясь, разворачивают сражения в рукаве Амура.

Весна, попав в вихревой поток, робеет, останавливается в нерешительности, чувствует себя не в своей тарелке.

И все же, как бы не цеплялась зима за свое сонное царство, весна все увереннее шагает по пробуждающейся земле, оставляя на ней влажные следы.

НАДО КОРАБЛИКИ СТРОИТЬ

Коля один в лесу. Без папы и мамы. Без друзей. Захотелось поробинзонить. В настоящее путешествие отправился. Своя околица – она тоже полна тайн. Ради новизны, ради открытий отправился малый. Взял с собой блокнот, ручку шариковую, чтобы все интересное запечатлеть на бумаге словом, рисунком.

Лыжи легко скользят по ноздреватому мартовскому снегу. Вокруг стволов круги проталин. Повсюду снег, а тут бурые пятна прошлогодней травы, словно лежбище медведей, греющих спины на весеннем солнышке. Прорезались берега речушки и к ней сбегали со склонов молоденькие стройные пихты, держась друг за друга цепкими лапками. Коля назвал речку Пихтовой и тщательно изобразил в блокноте каждый ее изгиб, воспроизвел несколько ветвин в изумрудных сарафанах и сафьяновых сапожках.

И, казалось мальчику, что снег, оседая, грустно вздыхает. Видимо, жаль расставаться с белым величием. Видимо, жаль осознавать, что его время истекает по минутам.

Южный ветер, ласковый и влажный, выметает снежок от деревьев, оголяет холмы, на них уже пасутся дикие голуби, сороки, синицы.

И вдруг гулкую тишину нарушила барабанная чечетка. Лес очнулся, заголосил. Это брачная песня перезимовавшего дятла. Стуком о сушняк он зазывает к себе подругу.

Под снежной коркой слышится движение, бьется невидимая жизнь. Какая она? Проломил палочкой тонкий покров и увидел зеленые листочки и стебельки, услышал как жаворонили струны ручейков. Надо кораблики строить к вешнему плаванию. Пришла пора парусному флоту бороздить бурливые речки и тихие заводи.

ЛЕСНЫЕ КУЗНЕЦЫ

В январе тихо в лесу. Так тихо, что слышно, как поет снег под ногами. Целый час брожу по знакомым тропам и еще не встретила ни одной птицы.

Вхожу в хвойник. Слышу знакомый перестук. Дятел веселится. Какой из них по окраске и породе: пестрый, черный, красногрудый? Прислушиваюсь к сильным ударам. По равномерным частотам узнаю пестряка.

Иду на звуки. Проваливаюсь в глубоких снежных сугробах, стремлюсь к пернатому трудяге. Бездорожье вывело меня к сухой сосне, на вершине которой дятел старательно разбивал шишку и клювом доставал вкусные семена.

В некотором отдалении встретила красногрудого умельца. Он более изобретателен. Шишку загнал в расщелину и усердно трудится над ней.

Под деревом нахожу опустошенные шишки; все чешуйки растрепаны, топорщатся в разные стороны.

Как только засинеет вечер, прилетят к раздолбленным стволам, шишкам синицы, чтобы завершить пиршество: будут выклевывать мелких насекомых, которых не заметил дятел.

НЕРУКОТВОРНЫЙ ДАР

Вьется узкой лентой дорога, прячется за поворотом. Шуршит крупчатый снег при каждом шаге. Стоит задеть куст, как сыплется с него лавина снежной пыли. Шелестят сухие стебли прошлогодней травы. Рябиновый бисер рассыпан по насту.

Груды шишек лежат меж рыжих сосновых стволов, растрепанных дятлами.

На поляне островок тысячелистика, головки которого укутаны в белые пуховики.

В дупле дуба спрятался Лешенька-Леший, хочет переждать половодье в сухом и теплом месте.

Белоствольная береза протянула руки-ветки навстречу мне, приветствуя. На тонкой ветке – большая шапка из снега. Откуда же ты, милая, силы черпаешь, чтобы удержать такой холом ! Знаю, собирала ты снежинку за снежинкой, привечала прохладные звездочки. Плотно они прилегали друг к другу, спрессовывались. А в результате – такой шикарный убор!

ГОЛУБОЕ СИЯНИЕ

Март – еще не весна, это только предвесье, первые робкие шаги веснянки. Еще не хватает тепла. Вешнее начало лишь глазурит снега. Но зато сколько света! Каждая снежинка искрится разноцветьем. Высокое бирюзовое небо. Фиолетовые тени на синем снегу. Лазурная тишина. Лесная поляна и прилесье залиты голубым сиянием.

А какие обворожительно-синие мартовские вечера! Оранжевое солнце склоняется к закату, плывет в белой ладье, отражаясь в подсиненных окнах. Верхушки деревьев полыхают желтым огнем.

Днем солнце плетет из снега ледяное кружево: диковинные узоры из цветов, птиц, зверей. С крыш капает капель, оплакивает последние зимние дни.

ПРОТАЛИНЫ

В начале марта приход весны почти незаметен. Весна смотрит вполглаза на привычные картины зимней природы: то на тихий лес, то на заснеженные поля, то на скучные улицы.

Если снег падает, то хлопьями; если ветер, то пронизывающий; если солнце светит, то ярко. Все сверкает, искрится.

Свежо и красиво в пригожий день в лесу! Заденешь ветки с прилипшим снегом, тронешь рукой – и падают звезды в сугробы. Прозрачный лес источает светлую мелодию. Сквозь кружево веток виднеется голубой безкрай. Дышишь и надышаться не можешь.

В середине марта на полях темнеет снег. Из-под сугробов сочится вода. Под сугробом тонкие ручейки подтачивают снега и спешат в долины.

Лучезарные солнечные струи плавят сугробы, освобождают от ледяной западни сухие прошлогодние травы.

На обрывистых берегах рек, на взгорьях и на солнечных склонах оврагов уже показалась земля. Появились первые проталины, на них грязь, лужи. Веселые ручейки сбегают с пригорков, смывая на своем пути клочки застрявшегося снега.

В горах, на тех склонах, щеки которых обращены к солнцу, проталины появляются рано. Зато на северных склонах снег держится до самого лета.

На проталинах Земля дышит всеми легкими, издает аромат свежих огурцов и, истосковавшись по солнечным рукам, млеет в нежных объятиях светлолицого друга.

ЗВОНКАЯ КАПЕЛЬ

Март наисходе. Днем припекает солнце, поджигает снежную корку, с крыш капает капель. Кап-кап-кап – падают друг на друга капли, наращивая сосульки. Сосульки льют обильные слезы, прощаются с белолицей зимушкой-зимой.

А ночью мороз хозяйничает, подмораживает, покрывает снег ледяной коркой. Ледяная корка утреннего наста тверда как стекло. Если отправиться в лес ранним утром, то ледяное стекло постарается оставить следы на обуви – множество порезов. Зато хорошо в такую погоду ходить на лыжах! Лыжи скользят легко, без шороха и хруста, никакие сугробы не страшны.

Иду по редколесью. Иду напрямик по бездорожью. Наконец, добралась до островка молоденьких пихт. Начало пригревать солнце, плавить снега, выпаривать влагу. Светило разбросало во все стороны лесного раздолья животворящие лучи. И капель не заставила себя долго ждать. Дзинь-линь, дзинь-линь, дзинь-линь – запела прозрачная капель, зазвенела по ледяному насту. Хрустальный звон наполнил чащобу, возвещая округу о начале вешнего дня.

В тени холодно, ослепительные лучи золотистой луковицы скользят мимо. На солнцепеке – обильная капель. День за днем снег все ниже оседает, слеживается, уплотняется, из белого превращается в серый, затем – в черный.

Поверхность наста в дырочках, словно кто зерно разбросал, оставив на месте падения маковый след. Зернистый снег, готовый осеменить вологу.

Капель зачастила. Плавится снег на крышах. Весна все решительнее вступает в свои права. Солнышко все ярче греет, жаркует подмороженный за ночь снег, рушит снежный трон.

Говорливая Весна стучит в окна звонкой капелей, будит природу.

ПАРУСА НА ВЕРШИНАХ ГОР

Последние мартовские дни. Завораживающе синее небо вечером, ослепительная лазурь днем.

Ранним утром над окоемой появились остроконечные белые вершины, они вытянулись в цепочку и сверкали под присмотром утреннего светила. В светозарной лазури зубцы гор меняют очертания, поднимаются все выше и выше. Волшебство да и только! И уже не вершины снежных гор, а белые паруса в океане розового света. Один парус отделился и поплыл. За ним другой, третий... Да это же рождение облаков представила Природа нашему взору! По бескраю плыли первые кучевые облака!

Более часа держались парусники за окоем, как корни деревьев за землю. Свет зари наполнил их теплом, раздул в объеме и горячим лучом перерезал незримые нити, словно пуповину у младенца.

И вот уже целая эскадра парусников покачивалась на голубом просторе!

На корме передней посудины стояла Весна-Краса и бросала на влажную землю семена жизни.

ПЕВЧИЕ ПТАХИ

Природа очнулась от зимней дремоты. Празднично засияли небеса, умывшись вешним снегом. В лазурной выси зазвенели песни голосистых птах. Все озорнее и громче распевали песни оседлые певуны. Возбужденные светом и теплом, и видом талой воды, воробьи щебетали все оживленнее, строили гнезда, носили туда солому, сухую траву, перо.

Утро в лесу. В морозном безветрии дремлют деревья. И вдруг гулкую тишину прорезала барабанная дробь. И чащоба очнулась, зашумела. Это брачные песни зимовавших дятлов. Стуком о сухое дерево дятлы зазывают к себе подругу.

Утренняя заря светлая и приветливая. От одного слова «Утренница» на душе радостно и хорошо. Все птицы встречают Утренницу песнями.

Вороны неподвижно и подолгу сидят на вершинах деревьев и, как часовые, охраняют места будущих гнезд.

С юга прорвался ласковый и влажный ветер. На краю поля, около сухих бурьянов, где зимой встречались лишь оседлые птицы, появились следы нового пернатого друга. Жаворонок! Уже прилетел! Жаворонок – значит тепло несущий на своих крыльях. Слышите? Откуда-то сверху над полями льется его песня. Жаворонок кличет весну, приглашает окинуть взглядом окозор , пройтись по жаждущей обновления земле горячими босыми ступнями, оставляя на ней следы-озерца чудесной воды. Песню жаворонка поэты называют гимном.

Скворцы прилетели! Первым делом отыскали свои домики, проверили их состояние, остались довольные и огласили окрест звонкой трелью, как бы предупреждая – здесь наши гнезда, пролетайте мимо, ищите для себя свободные места!

«Увидел скворца, знай – весна у крыльца!» – народная поговорка оправдывает себя: весна широко развернулась, снег стаял даже в глубине леса, вдалеке от проезжих дорог.

В ельниках воркуют дикие голуби. Голубок кружит над деревом, где сидит голубка, резко бьет в крылья. Хлопаньем крыльев приветствует подругу, вовсю старается, чтобы избранница обратила на него внимание.

Приамурье богато певчими птицами; приходите послушать славы весной, когда певуны строят гнезда: соловьи-красношейки, пеночки, дрозды, камышовки, кедровки, рыжие сойки-кукши, поползни-акробаты...

На небольших холмах, вдали от посторонних глаз, любители веснянок , обнажив ослепительно-белые тела, купаются в лучах подобревшего солнца, разрешают им прожарить изнеженную за зиму кожу.

И бодрые капели, и голосистые ручьи, и чарующие песни птах, и солины , – все сливается в один весенний гул.

ЛЕТО КРАСНОЕ

ЛЕТО КРАСНОЕ

Вот и наступило долгожданное лето. Все краски Природы ожили, расцвели, наполнились запахами, звуками, движением.

Лето – эллинское слово (греки – другой народ и к эллинам никакого отношения не имеют; греки – оккупанты Эллады). Лета, Летиния – слова руссов. И Лето и Летиния – слова Русской Расы: эллины и русы – народы Русской Расы, поэтому у них много общего: и язык, и нравы, и быт, и изначальные корни.

Лета, Летиния – имя земной Богини Света, Тепла, Радости, Красоты. Словом «лето» русы обозначали время года.

У Богини несколько званок: Светозара, Червень, Липец (Июнь); Страднина, Сенозарница, Середа (Июль); Щедрина, Зарев, Венец (Август).

В народе говорят:

Худо лето, когда солнца нету. Лето родит, а не поле. Не моли лета долгого, моли лета теплого. Летом всякий кустик ночевать пустит. Красное лето никому не докучало.

ИЮНЬ

Про июнь в народе говорят:

В июне солнце высоко, а с утра до вечера далеко, июньское ведро колосит хлеба. Июнь-светлояр богат теплом, светом. Июнь – месяц гнезд, вывода птенцов. Июнь – месяц тишины. В июне заря с зарей сходятся. Июнь зори сближает. В июне Солнце Красное и Месяц Ясный встречаются. Июнь начинается с появлением стрекоз и кончается «пением» кузнечиков. Июнь – месяц красный, румянец года. Июнь веселит: цветут цветы, соловьи поют. Июнь-скопидом копил урожай на весь год. Июнь – конец прилетья, начало лета. Июнь-разноцвет, свободного места нет. В июне летний день – с год, ночь с воробьиный скок.

ИЮНЬ-СВЕТОЗАР

Июнь – это самые долгие дни и самые короткие ночи, светлые вечера совсем не потухают. Много света и тепла. Не успевает солнце спрятаться за лес, за горы, за моря и реки, за дальние дали, как вскоре его утренние лучи пронзают воздух солнечными лилями, купаются на гребнях речных и морских волн, рассыпаются на травах сверкающими капельками, ложатся на поля и луга светоснопами, зажигают кроны деревьев солнечным салютом.

Сухо. Легкие дожди проносятся на одной ноге и высокое небо опять жаркует.

Долгий день так необходим труженикам лесов, полей, лугов. Короткие ночи даются, чтобы хоть немного отдохнуть от дневных забот.

ПЕРВОЛЕТЬЕ

Июнь – светлый, радостный, нарядный. Недаром в народе так и зовут это время – перволетье.

Перволетье! Какая удивительная и прекрасная пора, как дышится легко и радостно!

Ночь Светловолосой Девой опускается на землю медленно, едва касаясь крылами кустов, трав, но так и не достигнув ее. Светлица летит над живицами плавно, словно скользит по водному простору, лишь на мгновение укрывая их темнотой.

Грозы редкие. Они еще не набрали полную силу. Лишь не громкий гром раскатывается по небу, да сверкают слабые вспышки молний.

Конечно, не всегда в перволетье все гладко, светло, выпадают дождливые дни. Ползут низкие хмурые тучи, взлохмаченные, взъерошенные. Они льют на землю ведрами воду. Но выглянет солнце, и снова все оживет, в каждой дождливой капле отразится огромный мир, умытый небесной влагой.

ИЮНЬ-СВЕТОЛИСТ

Пришла пора с чарующими запахами листвы и цветущих трав, первых ягод и грибов. Солнце, посылая вагончики жгучих лучей, не выпило влагу у лесного народца; свежи и ярки листья, по-весеннему нежны и ажурны. Шелестит ласковая зелень в кронах лип, дубов и берез.

Перемешенный с солнцем солнечный ветерок нет-нет да и налетит в лесные угодья, тронет сверкающие нити, спущенные с небес, и тогда деревья выводят свои напевы.

А внизу, в подлеске, воздух недвижим, тишина колдовская, песни дерев долетают слабо. Цветет барбарис, подернулась кругами сияющая калина, благоухают цветущие липы. Пчелы, жужжа в их цветках, без устали выбирают нектар.

А цветущие сосны, сосны в золотом дыму – нет в лесном царстве более чарующей картины. Цветут могучие сосны под самыми облаками. Ветки опушены колючей хвоей. От них весной выметались отростки – молодые сочные побеги, у которых, впоследствии, образовались плотные початки из оранжево-желтых шишечек, каждая размером поменьше горошины. В народе эти шишечки называют сосновой кашкой.

В июне сосновая кашка вызрела, из нее посыпалась лимонного цвета пыльца, образуя над мохнатыми шатрами исполинских сосен прозрачные золотистые облака.

Набежал свежак, словно по заказу. Золотистые облака сплошной завесой падают вниз, в самую гущу бора. Снопы солнечных лучей дробятся в мельчайших пылинках, рассеиваются и облекают подлесок оранжевым светом.

Плавающая и плавящая в воздухе пыльца оседает позолотой на тропки, кусты, лишайники, травы, на озера-блюдца. И звучит торжественная мелодия сказочного оркестра. А в иголку солнечного луча продета золотая нить и ткет изумительные узоры соснового бора.

ИЮНЬ-ЧЕРВЕНЬ

Июнь по славянски «червень» – красный месяц. Исстари на Руси его называли «розацвет» по обилию ярких цветков на лугах и полянах. Краски июня сочны и ярки.

На лугах и полянах разлилось цветочное полноводье, голубые, желтые, белые, сиреневые волны плещутся в прилесьях, на тропинках, накатываются на деревья, как за гранитные берега.

Зеленый народец торопится прожить достойно, успеть за свой короткий век зацвести, дать плоды, оставить потомство, чтоб род не пресечь, чтоб вечную жизнь сохранить.

Повсюду сияющий взгляд июньского неба, быстрый блестящий взор реки, солнечный погляд зеленого моря леса: душа Земли смотрит на человека глазами трав, цветов, птиц, бабочек… Их глаза по-детски доверчивые, безмятежные, ибо обновленная природа, новая жизнь еще не испытала грубого прикосновения. Не обмани, человек, их доверчивость.

Все живое перекликается, переглядывается, слышит друг друга, понимает, радуется. Птицы, насекомые, звери, травы видят тебя, человек, наблюдают за тобой, слышат, улыбаются тебе, бегут навстречу и рассыпаются перед тобой мозаичными узорами. Где бы ты не находился, человек (в лесу, в сквере, у речки), глаза веселого народца всюду встречают и провожаю! тебя с распахнутыми листочками.

Вот встали на цыпочки шары одуванчиков, словно говорят нам: полюбуйтесь нашими новыми нарядами, какие тонкие нити, какой изящный узор, какая чувствуется воздушность! Мы даже можем летать!

В изумрудной траве вспыхнули голубые огоньки веселых колокольчиков, рассыпались нежной трелью их голоса. Мелькают желтые петушки: то прячутся за кустом шиповника, то вновь выбегают на тропу: «Найдите нас и вспомните, какие мы сладкие, сочные!». Стоят в белом кружеве рябины, красуются, зелеными платочками машут.

В цвету сирень, тонкий аромат которой на расстоянии волнует, влечет. Сунь нос меж веток, вдохни арому всей грудью, наполни каждую клеточку дыханием белой и фиолетовой сирени.

Отневестились яблони, сбрасывают белый и шелковый наряд. Ветер устилает Землю белыми, розовыми лепестками, вьюжит лепестковая вьюга.

Глядя на хоровод цветов, на праздники лесного народца и ты, человек, обновляешь душу, молодеешь, чувствуешь свою сопричастность в их судьбе; тянешься головой к солнцу, точно цветок, и кричишь: «Боже я – родинка, капля Вселенной!».

Все растения тянутся к солнышку, стараются как можно больше вобрать в себя тепла и света для творения новой жизни. Каждая травинка творит себе подобную.

Но не все так просто в травеном царстве. Есть среди них непохожести, или, как говорят в народе, белые вороны. Все радуются горячим солнечным лучам, только одна дрема опустила голову, увяла. Погибла? Испустила последний дух? Нет! Она днём действительно дремлет. И ждет вечера. Вечерняя принцесса.

Когда же на лужок опускаются синие сумерки, дрема просыпается, прихорашивается, готовится на бал: белые цветочки раскрываются и светятся в темноте, как светлячки. Или это небесные звезды опустились в душистую траву? И полетят к дреме ночные насекомые и будут наслаждаться медовым нектаром.

В народе дрему называют горицветом. Почему? Думаю догадались. Потому что у лесной дреме цветки малиново-красные, точно огоньки далеких изб. Потому что у полевой дреме цветки, белые, светятся в темноте, как далекие звезды.

Июнь щедро раздаривает цветные платья. В эту пору зацветает малина, цветы зеленовато-белые, неприметные, богатые нектаром. По суходолам белизной венчиков блещут ромашки, синеет полевой василек. Иван-чай мечет пунцовые пики султанов. Радует нас несравненная таволга, растущая вдоль луговых рек, подле озерков: малиновой зарей расцвел кипрей, разлился по опушкам малиновой волной, малиновым звоном наполнил окрест. Среди высокой травы золотятся искорки зверобоя. Созревают плоды лесной земляники. Лучше всего собирать ягоду, когда спадет жара; ягода тогда крепкая, душистая.

Буйно растут и цветут и деревья, и кусты, создают неповторимые цветочные орнаменты. Вглядитесь в разнотравье и вы удивитесь мастерству невидимого художника, который подобрал и форму, и цвет, и место каждому растению на поляне.

ИЮНЬ – МЕСЯЦ ГНЕЗД, МЕСЯЦ ТИШИНЫ

Пришло лето. Тут уже не до песен. Кончилась беззаботная жизнь пернатых. Настала пора подумать о продолжении рода.

В июне птицы озабочены своими насущными делами: вьют гнезда, высиживают и выращивают крылатую смену. С рассвета до сумерек носятся родители за кормом. Прокормить потомство не так-то просто. Птенцы любят поесть и почти непрерывно громко заявляют об этом своим родителям, которые день-деньской обшаривают всякие потаенные уголки в поисках гусениц, личинок, бабочек и пауков. Плохо приходится тут лесным вредителям – нигде не спрячешься: под кустом зарянка склюет, на кусте пеночка разыщет, под корой дятел достанет, в еловых кронах московки поджидают.

В гнезде у зарянки объявился подкидыш. Собой подкидыш поболее взрослых хозяев и аппетит прямо волчий: сколько не корми, ему все мало.

Пеночки прилетают к гнездам больше четырехсот раз в сутки, чтобы накормить свой выводок.

Занимаются пернатые и сторожкой, охраняют гнезда, крылатую смену.

Вот человек вошел в лес. Бусинки глаз насторожились, следят за каждым шагом великана, но в схватку не вступают, знают, что им его не осилить, тут нужна хитрость.

Одна из птах спрыгнула в нижние кусты, неуловимой тенью промелькнула и тянет для человека нежную трель, свое «ти-у», «ти-у», таким образом уводит от гнезда.

Но если у гнезда оказывается четвероногий хищник, взрослые птицы стаей слетают на врага, совместно выступают против нежеланного гостя. В неравной схватке пернатые вои побеждают.

ИЮНЬ – МЕСЯЦ ЛИПЕЦ. КРАСНОЛЕТЬЕ

Опушки, аллеи, бульвары источают сладкий запах. Но только там, где растут липы. В желтом кружеве лепестков роются пчелы, нагружаются медовой данью. В лесной стране июнь-липец запечатывает в улье залитые густым медом соты.

Только молоденькие побеги липы распускают цветы. Пока молодые побеги отрастут, пока появятся на них плодовые почки, смотришь, и июнь завершает свой торжественный путь. Конец июня зовётся краснолетьем. Липа помечает зенит тепла, животворящего солнца.

Цветки у липы желтые и душистые. Медовый запах слышен издалека. Почти на каждом цветке в глубине венчика застыла капелька медовой жидкости. Это она привлекает пчел душистым запахом.

Краснолетье пахнет запахом цветущей липы. Особенно хороши молоденькие липы. Стройные, кудрявые, с гладкой темно-серой с красноватым оттенком корой. До конца своей жизни дерево остается стройной, привлекательной. И в триста, и в четыреста лет липа хороша собой, хотя кора изменит цвет, побуреет, да пролягут глубокие борозды в ней.

ИЮЛЬ

В народе говорят:

Июль – экватор года, лето делит пополам. Июль – страдная пора сенокоса. Июль – макушка лета. Июль – сенозарник, страдник. Июль устали не знает, все прибирает. В июле на дворе пусто, а в поле густо. Июль – месяц ягод, зеленая страда. Июль – краса леса, середина цвета.

ИЮЛЬ – МАКУШКА ЛЕТА

Середина лета. Острые солнечные лучи с трудом пробивают густую листву. Под деревьями тень и прохлада, а солнце слепит глаза, воздух нагрелся так, словно раскаленная печь выдохнула свое тепло.

Даже сильные ливни не могут одолеть июльский жар. Льют, льют на землю воду, а только пройдут ливни – опять жара.

Бывает такой ливень припустит, что по лесным стежкам вода хлещет ручьями. Потом град стегает дороги, растения, и гроза где-то рядом озорует. А когда ливень пройдет, утихнет его норов – зелень трав ярче, небо синее сделается.

Освежающий полив был тут же испит Землей. Цветы стали крупнее, веселее смотрят среди густой травы. От цветов пряные запахи поплыли.

Щедр июль. После дождя появились грибы в лесу, выскочили из влажной почвы: белые подъельники, красноголовые подосиновики, лисички.

Укорачиваются долгие дни, убывают. Раньше смеркает, позже светает. Но убывание времени в июле пока незаметно. Природа еще полна сил, красок. Вершина лета: Вершинка, Щедринка, Красава, Летинка, Лила.

ИЮЛЬ – СЕНОЗАРНИК

Луга как яркий ситец: лиловые лепестки гераней, алый кипрей. Гудят шмели, достают сладкий нектар из цветков клевера. Пора сенокоса.

Легко срезает мокрые травы коса. «Вжик, вжик», – поет коса. Вжик, вжик – падают скошенные травы к ногам. А косилка еще быстрее прибирает луг, оставляет за собой длинные ряды свежего корма. А как полежит трава, да обсохнет – перетрясать и сгребать пора. Когда же душистое, жаркое сено положат в стога, вот тебе, июль, и памятник поставлен! Прятать лето в душистые стога – самое прекрасное занятие крестьянина!

ИЮЛЬ – МЕСЯЦ ЯГОД

Крупчатые ягоды у малины засочнели, стали душистые - душистые. Красные душистые ягоды. Такая же яркая и сочная окраска бывает у вечерних и утренних зорь, поэтому их и зовут малиновыми. Малиновые зори, малиновый звон. Малиновая грудка и у птицы малиновки, которая вьет свои гнезда в зарослях этого кустарника. Ягоды сладкие. Вкуснее, слаще, если срывать их с веток и класть в рот, надавливать язычком и зажмуриваться от удовольствия.

Ягоды малины, так их называют в быту, на самом деле – плоды. Состоят они из крошечных плодов, в народе их называют «вишенками». Вишенки срослись между собой, а внутри каждой маленькая косточка. Такой же плод у ежевики и костяники.

Отправляться за ягодами лучше всего рано утром. Солнце быстро поднимается вверх, оно и ягодников подгоняет, заставляет их быстрее найти ягодную тропу. Тропинка выводит нас к сумрачному бору, в котором вы непременно найдете ворон-ягоду, в народе ее зовут черникой. Черника уже поспела, только поспешай ее собирать. Под блестящими листьями черники висят сине-фиолетовые с сизым налетом вкусные ягоды.

На болоте созрели голубика и морошка. У морошки много родственников: костяника, ежевика, малина. Ягоды желтоватого цвета. На вкус морошка кисловата. В летний зной ее ягоды утоляют жажду. Растет морошка только там, где есть мхи и лишайники. Исчезнут мхи, в основном по вине человека, перестанет жить в этом месте и морошка.

Поспевают волчьи ягоды. Вы полагаете – это излюбленная еда у волков? Конечно же, волки их не употребляют, не утоляют ими жажду или голод. Есть их нельзя, ибо их ягоды горьки на вкус. Их даже искать не приходится, они встречаются повсюду. Тот, кто попробует манящие своей свежестью волчьи ягоды, убедится сам в их несъедобности: все кажется после этих ягод горьким на вкус.

Вообще-то волчьи ягоды в научном мире называют плодами. Но в народе мелкие плоды всегда назывались ягодами.

Волчьими ягодами называют плоды разных кустарников – и кружины, и жимолости лесной, и волчьего лыка. Плоды кружины и жимолости, хоть и горькие, но не ядовитые. Плоды волчьего лыка опасны.

Жимолость можно встретить и в городских садах, и в парках. Цветут кустарники очень красиво: розовые, лиловые, желтые, белые, оранжевые цветки.

Плоды жимолости лесной, волчьей ягоды, – блестящие, красные ягодки размером с горошину, они хороши для птиц.

ИЮЛЬ – МЕСЯЦ ЛЕКАРСТВЕННЫХ ТРАВ

7 июля – День Богини Купалы-Купальницы. В этот день и травы, и вода, и земля, и воздух, и свет – целебные, по этому и Купала царствует, Она – Богиня Природы небесной и земной, в этот день Она щедра на подарки. Купала – Богиня Здоровья, Покровительница целителей. Язычники устранили женскую ипостась, даже не побоялись вычеркнуть ее из списка в Божественном Мире. Богиня Купала стала Богом Купало.

7 июля народные целители, лекари начинают сбор лекарственных трав, которые как раз набирают свою целебную силу, По поверью, в ночь на 7-е совершаются всякие таинственные события: расцветает в укромном уголке леса папоротник, показывается волшебная разрыв-трава, резвятся русалки.

Это христиане определили русалок утопленницами и наделили их коварным характером: завлекают людей в воду, топят их и т.д.

А русалки – жители речных вод, жители чистых водоемов. Русалки ночью выходят из вод, водят хороводы вокруг стройных кудрявых ветвин или просто на поляне, сплошь усыпанной цветами. Они помогают праведным, нуждающимся в заботе: нянчат детей, пекут блины, варят борщи, моют полы, стирают белье и много других хороших дел совершают, приносят в дом удивление, радостные чувства, надежду.

8 июля – день Душицы. Душица завораживает нежным пурпурным свечением. Растение наделено густым настоем аромата. В народе душицу называли ласковым словом - материнкой. Так величали за целебную силу, которая идет от Матери-Земли.

Душица лечила от всего: заболело горло – полоскай отваром травы; простудился – пей настой; заболел желудок – пей тот же отвар; скис, как кислая капуста, плачевное настроение – повысит тонус отвар душицы.

Душицу кладут как пряность в квас и соленья. Ею перекладывают домашние вещи, чтобы моль не попортила.

Вот какая удивительная душица! Крестьяне ее выращивали на грядках.

11 июля – день Василька. Василек – синий цветок, который вобрал в себя цвет чистого неба и глубины рек. Без василька, как и без берез, трудно представить Русь.

Это растение лекарственное, медоносное, декоративное, красильное. Откуда такое поэтическое имя, кто подарил его голубому цветку?

В давние времена, когда не было на свете князя Святослава, не здравствовал и князь Игорь, не ходил по земле Христос, жил знаменитый лекарь и отважный вой Василек. Это имя на русском языке означает синий цвет (или первый цвет, первородный цвет).

Василек лечил раны, полученные в сражениях, соком синих цветов. И тем прославился. В знак благодарности, русы, еще при жизни знаменитого Василька, назвали целительный цветок его именем. И поныне это имя на устах у руссов, и поныне мальчикам дают имя – Василек (НО В СТАРОДАВНИЕ ВРЕМЕНА ЭТО ИМЯ ПОЛУЧАЛИ ТОЛЬКО ЦЕЛИТЕЛИ), и поныне сок василька лечит раны. От сушенного цветка исходит целебный запах. В древней Руси сушеные цветы использовали как благовонное средство.

Василек воспет поэтами, песенниками, сказителями, художниками и композиторами.

И все-таки песни Природы ярче: желтое море ржи; от ветра рожь колышется, волнами расходится, а на волнах синие огоньки плещутся. Василек (синие глаза Руси). Какой красивый и неповторимый цветок; трудно представить хлебное поле без васильков. Вкуснее рожь от пряного запаха васильков!

11 июля – день, посвященный знаменитому лекарю Васильку, васильковый праздник. Девушки плели васильковые венки, водили хороводы во поле, пели хороводные песни. В песнях воспевали целительную силу василька, неба, которое подарило цвет полевому цветку; воспевали лекаря Василька.

12 июля – зеленый пояс, день Пети-петушка, день Пети-Золотого гребешка, день рассветной птицы. Петр-Петя (Пет- песня, ра- заря) – мужское имя, означает певчего петуха, возвещающего рассвет. На Петин день солнышко играет, щедро одаривает теплом. Соня – женское имя, обозначается этим словом солнце. Солонь – женское имя: солнце красное.

25 июля – великие росы. На травах блестят жемчужные росы. Роса целебная. Утром по росе катаются, умывают лицо, хворь прогоняют.

У малины лекарственны не одни ягоды, но и листья, и цветы. Отваром из листьев, например, полощут горло при кашле и ангине. Настоем цветов малины умываются, чтобы избавиться от угрей и лосполей кожи лица.

АВГУСТ

В народе говорят:

Август – граница лета и осени. В августе до обеда лето, после обеда – осень. Август – месяц-хлебосол: все созревает, всего вдоволь в полях, в садах и огородах; в лесу – «скатерть-самобранка» ягод, грибов, орехов, желудей и целебных корней. Август – зарев. Август – венец лета.

Август-густарь, страды государь. Август готовит разносол на зимний стол. В августе лето навстречу осени в припрыжку бежит. В августе зима с летом борется. В августе всему час: держи рукавички про запас. Что в августе соберешь, с тем и зиму проведешь. Август – ленорост припасает холст, овсы и льны в августе смотри. В августе мужику три заботы: и косить, и пахать, и сеять. В августе серпы греют, вода холодит. Август-разносол; всего вдоволь. Август – лета закат. Август – месяц холодных рассветов, обильных рос. Август – последний месяц лета. Август – собериха-припасиха. В августе ночь длинна, вода холодна.

АВГУСТ – МЕСЯЦ ТУМАНОВ

В лесу и на полях, возле речек и озер вечером и утром встают молочные туманы и клубятся, отяжелев, падают обильными росами.

Катается по траве роса, распахнув свои глаза, прислушивается к вставшей на цыпочки тишине.

Крупные капли слез дрожат на ветках, пробуют свои голоса.

Заденешь плечом низкую ветку и с нее дождем брызнет прохладная роса.

Когда же восходит солнце, воздух становится хрустальным, переливчатым, песенным, по небесному океану в яркой синеве плывут белые паруса, полные ветра. А из мокрой травы глядят на тебя чьи-то доверчивые любопытные глаза.

Луна заливает синеватым сиянием небо и землю. Из-за густого тумана едва видны крупные звезды, а мелкие растаяли. Лес утонул в синем тумане.

Не зги не видно.

Повеяло свежаком. Ночь гаснет. На востоке заиграли отсветы. Все ясней из белесых сумерек выступают стволы берез, пихт.

Утреннее солнце проснулось и пустило лучезарные стрелы в кроны деревьев. От светлого погляда листья то сияют янтарным отблеском, то утопают в провалах белесой мглы.

Там, где солнце ныряло в деревья, ветви берез и пихт вспыхивали огоньками разных цветов – синими, желтыми, зелеными, малиновыми.

Я смотрю на это чудо долго, не отрываясь, боясь дышать. Солнце словно плывет в вышине, дарит теплый роздых, радугу цветов. За солнцем передвигаются и огоньки, меняют свое обличие, перевоплощаются из одного цвета в другой, гаснут на одних ветках, загораются на других.

Тихо в лесу, так тихо, что слышно как падает сорвавшаяся бусинка росы. Пахнет прелой листвой и грибами. А далеко где-то звенит синица. Зеленоватые лягушата, раздвигая стебли трав, выпрыгивают на лужайку поодиночке и куда-то спешат.

На мокрой траве словно алмазы вспыхивают капли росы.

АВГУСТ – МЕСЯЦ ДУШИСТЫХ ЗАПАХОВ

Летние дни раздались в ширь. Зори пошли на сближение. Торжественные гимны поет народец сухих лугов и светлых полян. Поселенцы достигли прелестного рассвета и высокой силы, вобрали в себя соки Земли-Матушки. Волшебная сила для продолжения рода, для творения себе подобных созрела.

Злаки выше пояса, налились янтарными зернами. Тысячелистники, марьянники сочные и душистые победно выглядывают среди зрелой душистой травы. В разноцветных беретах приподнимаются клевера, как балерины, готовые взлететь над красочной ареной. Горчат полыни, чадят осоты, терпкий дух источают зверобои.

Приветливые, загадочные травы манят в свои хоромы, в их взгляде спрятаны смешинки и значимость своей сути, только травинкам известны их тайны, только им они открыли лесные веды.

Зверобой исстари величали в народе средством от девяносто девяти болезней, он снискал славу врачебности. Зверобой лечебен в свежем и сухом виде, без него не обходится ни одна смесь лекарственных трав.

Готовят из травы и зверобойное масло, применяемое для компрессов при лечении ран, язв и ожогов. Для этого одну часть цветков заливают двумя частями оливкового или под¬солнечного масла, препарат настаивают три недели. В небольших дозах это масло применяют и внутрь, чтоб избавиться от язвы и гастрита.

А череда – это ценнейшее лечебное растение. Человек знакомится с чередой необычным образом: растение цепляется за одежду и человек с досадой снимает липучек еще по дороге домой.

Череду, отвар этой травы, применяют при простудных заболеваниях, артритах, для повышения аппетита, при нарушении обмена веществ и т.д.

В детстве я болела золотухой, от резкой боли не могла открыть глаза. Всю зиму мама лечила меня отваром череды: промывала глаза, давала пить.

Череда спасла меня от слепоты. Я этому растению низко кланяюсь. И благодарна маме за терпение и врачевание.

Цветет череда с июля по сентябрь. Растение любит сырые места.

В августе собирают цветы ромашки пахучей, ромашки аптечной, бессмертника, душицы обыкновенной, зверобоя продырявленного, фиалки трехцветной, хвоща полевого, листья крапивы двудомной. Начинают сбор корней одуванчика аптечного, корни валерианы лекарственной.

Немного встретишь растений, которые имели бы много родственников, отличались бы редкой выносливостью, несгибаемой волей.

Ива продвинулась на север дальше карликовой березы. В Арктике она ниже травы. Трава спасает иву от морозов и снеговала.

Иву можно встретить в жарких пустынях. В Южной Африки это дерево называют деревом радости. Ива в пустыне - это означает, что где-то рядом бьется вода. Радость-то какая!

Ива растет на берегах рек, озерцах в средней части России. До сорока метров в высоту – великан, а не дерево!

Ива знакома нам с детства, ее образ вошел в сказки, песни, стихи. И бытует она под разными именами:

Ракита – десятиметровое дерево. Она нарядилась в лесу самой первой, после таяния снегов: украсилась желтыми сережками.

Верба красная – краснотал, листочки тонкие, блестящие.

Белотал. Кора на стволе легко отслаивается, обнажая розоватую ткань. Цветет белотал после распускания листьев.

Ветла (ива серебристая). Ростом метров тридцать, ствол руками не обхватишь. Шелковистые листья с заостренными верхушками отливают сталью.

Чернотал (русская ива). Цветет и плодоносит позже других видов ив. Кора потемнее, листья позеленее.

Все ивы имеют одно фамильное сходство: ивы водохлебы. Безводье – для них бич.

Рожденная Водой-Матушкой, напоенная и накормленная растворенными минералами, она не даст исчезнуть с лица земли ручью. Ива – целительница рек. Только бы человек не помешал волшебной силе ивушки-добрушки.

Протекала в Подмосковье речушка по имени Рыбинка, много в ней всякой рыбы водилось. Голубая ленточка в зеленых зарослях тальника. Кормилица неутомимая. Поила всех хрустальной водой. Прохладой одаривала в жаркие денечки. Но вот извилистую речку захотели спрямить: тальник вырубили на корзины, по руслу прошлись экскаватором. Вскоре Рыбинку затянуло песком, рыба исчезла. Не речка, одно название. Без ивушки-целительницы задыхается Рыбинка, болеет, чахнет.

Там, где к реке пришла ива с ветлой, русла не засыпаются песком. Потому что ива своими корнями откупоривает подземные водоносные слои, берегите ивушку!

Дуб - одно из самых красивых и ценных деревьев. Народные песни, былины, сказки, придания прославляли великана. После трудных сражений русские вои отдыхали под дубом, верили, что он восполняет истраченную энергию. В честь великих событий русский народ сажал в землю молоденький дубок. Будет расти дуб и из поколения в поколение, будут передаваться предания о том, как под этим деревом пел былины Боян, сидел князь Святослав; как прятались в дубраве партизаны, как собирались вольные люди против поработителей.

В лесу, как у истинного могута, чтобы не мешать другим, дуб образует небольшую крону. Зато на просторе проявляется у него вся сила и мощь, далеко в стороны раскидывает свои толстые ветви. Живет дуб до тысячи лет. Высотой дерево бывает до сорока метров, а ствол в диаметре более метра.

Ценится дуб не только за красоту и мощь. Из желудей готовят кофе, используется кора в медицине. Древесина и кора используются в промышленных предприятиях. В голодные послевоенные годы из муки желудя пекли лепешки.

АВГУСТ – МЕСЯЦ ЛЕСНЫХ УРОЖАЕВ

Заглянем в лес в эту пору и он обрадует нас сладкой малиной, шиповником, боярышником. В августе созревают крыжовник, смородина (красная, розовая, сине-черная), продолговатые ароматные ягоды кишмиша.

Гуще румянец у брусники, калины, рябины. Дозревают лищинные орехи. Наступила грибная пора.

Щедриха-собериха Август стелет скатерти- самобранки: угощайтесь, всем вдоволь хватит!

В низинных угодьях перебивает все запахи спелая черемуха. Черные плоды налились вяжущим соком, густые кисти сами лезут в кузовок.

Незавидная судьба у черемухи: ее ветви ломают весной, когда она одевается в белое кружево цветов, и в конце лета, когда она нанизывает черные бусы плодов на множество кистей.

А ведь черемуха лесной доктор. Ее листья выделяют летучие вещества – фитонциды, которые убивают микробы, оздаравливают воздух, а в ягодах черемухи содержатся различные сахара, молочная и лимонная кислоты. Настой из плодов черемухи закрепляет желудок.

Калина, боярышник улучшают работу сердца.

Народ придумал разные названия голубики: пьяника, дурника. А все из-за соседа багульника: у сборщиков кружится голова от дурманящего его запаха. Ягоды у голубики кисло-сладкие, приятные на вкус, по форме овальные, цвет голубовато-синий, с сизым налетом.

Голубика любит влажные места. Содержит витамин С, органические кислоты, сахара.

Из ягод готовят варенье, кисели, желе, соки, компот.

Калина-красная, калинушка – так ласково называют калину в народе. Красива она весной, как невеста в белом наряде, ее ветви усыпаны белыми соцветиями. В конце лета она красная, издалека заметна: листва багряная, горят пламенем крупные кисти ягод; ветки гнутся по тяжестью обильного урожая.

Калина не только нарядна, но и полезна: витамина С в ее плодах в полтора раза больше, чем в апельсинах, лимонах, мандаринах, а по содержанию железа она стоит в одном ряду с шиповником, черникой, костяникой – этими лучшими кровотворными средствами из дикорастущих и культурных ягод. Свежие плоды, настой из них и сок, препараты из коры калины, настой из цветков – все целебно.

Около семисот видов боярышника дарит нам планета Земля, на которой мы с вами обитаем, многие из них лекарственные, у них полезны и цветы, и плоды. Помогают они от многих болезней, но главное – при заболевании сердца.

Шиповник – богатейшая копилка различных витаминов. Выпьешь полстакана отвара шиповника – и заправишься здоровьем на весь день.

Про облепиху можно рассказывать много. Облепиховое масло обладает противовоспалительным, болеутоляющим, ранозаживляющим действием.

Августовский лес щедр на дары заветные: боровики- крепыши, увесистые, не источенные личинками; подосиновики в красных шляпах, сыроежки в разноцветных косынках, рыжики, маслята, грузди попадают в корзину грибника.

Мир грибов разнообразен. Но к какому роду живности можно отнести грибы – это растение, животное, минерал? Они похожи на растения, потому что своими корнями, пусть небольшими, цепляются за землю и достают из почвы необходимое питание для роста, для плодоношения. Грибы богаты белками – этот продукт дают растения и животные. Они питаются растворенными в воде минералами и витаминами и сами творят минералы и витамины, а потому многие из них являются целителями. Селится гриб не только на почве, но и на живых деревьях, на поваленных стволах, пнях.

Настоящие почвенные грибы – сморчковые, растут во влажных хвойных лесах.

Рогатик желтый тоже почвенный. Его можно найти в лиственных и смешанных лесах в августе-сентябре. Рогатик еще называют грибной лапшой; он съедобен, но мякоть у плода жесткая.

Шампиньон лесной относится к шляпочным грибам. И селится около муравейника и даже ухитряется взобраться на муравейник. Встречается этот гриб в еловых и сосновых лесах в августе-сентябре.

Грибы вездесущи, поражают окраской, формой, запахом. Белый гриб, выросший в лиственном лесу, щеголяет светлой шляпкой, а в сумрачном ельнике он прихорашивается в темно- коричневые бархатные береты.

Но самые разноцветные грибы – это сыроежки. Встреча в лесу с ними приносит радость. Они выбирают места красивые. И своим присутствием украшают лесной уголок. Желтые, малиновые, розовые, коричневые приветствуют грибника: «Пожалуйста, входите в наше царство, берите дары Леса-батюшки».

После дождя или обильной росы на шляпке, в ее углублении, собирается вода – маленькое озерко. Это ли не чудо! В жаркий день под сыроежкой прячутся лягушата.

Но по грибы можно ходить не только в лесу, но и в городе: на газонах в парках, в скверах, на зеленых лужайках во дворах домов попадаются шампиньоны. Очень вкусные и в жаренном и вареном виде. Уха из шампиньонов настоящее объедение.

Можно сотворить грибной мир во дворе самим. Нужно измельчить шампиньон, слегка подсушить на солнце, прикопать в разных местах в почву, щедро удобренную перепревшим торфом. Грибы шампиньоны могут появиться на следующий год или через год.

Вообще, при желании, каждый двор городской можно преобразовать в маленькую рощу с грибами, ягодами, цветами. Все в наших руках!

АВГУСТ УЧИТ ЛЕТАТЬ

В августе птенцы учатся летать. Трудная эта наука – летать! А если ножки дрожат; а если сердце прыгает, как мячик; а если до земли далеко, а что на ней – неизвестно. Мама подталкивает к краю гнезда, вот-вот птенец сорвется. Страшно малышу, цепко держится за соломинку. Но мама упрямая, хоть и ласковая. И... птенец за гнездом, падает в неизвестность. От страха птенец раскрыл крылышки и сделал махи, парит в воздухе. Он летит! Первые махи крылами – это такой восторг, ощущение полной свободы! И птаха торжествующе запищала. Птенец опустился на веточки, что рядом с гнездом: «Братья, не робейте, это такая сладость!».

Птицы – это летающие цветы, парящие в небесах и дарящие людям восторг.

Мы любим птиц, потому что они стали первыми учителями музыки наших предков. Птицы подарили людям идею полета, идею ходить по речным и морским волнам. Потому что птицы – лесные санитары, защитники от полчищ алчных насекомых.

Идешь по лесу. Трава глушит шаги. Тишина. Только дятел стучит по коре, да кукушка кукует. Звуки эти не резкие, не звучные, они застревают в кустах, в гуще растений.

Небо над головой синеет лишь в кружеве верхних веток высоких ветвин, да узкой полоской выскальзывает над просекой.

Пахнет яблоками, хотя яблонь не видно вблизи, и грибами. Заметный дух от борщевика и от рододендрона раздувает ноздри и они жадно тянут свежий воздух.

Хорошо-то как! Так и хочется возле речушки построить домик и наслаждаться прелестями жизни в добром врачующем царстве!

АВГУСТ – МЕСЯЦ ПЕРВЫХ ЖЕЛТЫХ ЛИСТЬЕВ

Предосенний воздух напитан терпкостью, чистый и свежий, дышится легко. Так бы пил и пил его, словно вкушая небесный отвар животворной силы.

Легкий ветерок то прильнет теплыми устами к воде, то взлохматит тонкие струи говорливой речушки – девчушки, то одарит ее золотыми монистами, сотворенные в березовой кузне.

Лес пока живет по летнему расписанию. Но уже чувствуется дыхание осени. На березах кое-где засветились желтые пряди. Как бабочки, желтые листочки спархивают с веток на траву. Падая, трепещут в воздухе, щебечут о прошедшем, устилают тропки золотыми искорками. Легкий полет перелетных листьев выводит из раздумья лес: «Смотри, Батюшка, я шью из желтых лоскутков тебе одеяло, чтобы зимой мороз не одолел тебя, не окочурил».

Дни стоят солнечные, теплые, но ночи уже длинные и прохладные. Закурились утренние туманы. Поубавились птичьи голоса.

В воздухе засверкали серебряные паутинки - это Осень натянула провода и по ним известила о своем приближении.

АВГУСТ – ВЕНЕЦ ЛЕТА

Вот и конец августа. Гонит он птиц далече, за моря невиданные. Журавли курлычат в небе, с русской землей прощаются. Где-то стрекочет сорока. Печально звенят синицы, мелькают кое-где седеющие васильки. Падают золотые и багряные листья, в обнимку с ветром кружатся, кружатся: осенний вальс с грустинкой.

Краснеет рябина, опустила вниз тяжелые кисти ягод.

Медленно пропархивают поздние бабочки крапивницы, садятся на листья, чтобы согреться под лучами солнца; и медленно раскрывают и закрывают ярко окрашенные крылья.

Дни медовые, тишина особая: августовская.

Тихо и медленно уходит красное лето.

А в саду пора георгинов, зрелый возраст их, зрелая всем на удивление: головастые, стройные, высокие, стебли толстые, зеленые, листья крупные, резные – загляденье, хорошо поработал резчик, на славу. Яркие звучные цветы: синие, сиреневые, фиолетовые, желтые, оранжевые, пурпурные, лиловые, бардовые, красные. Да разве сравнится роза по красоте, по богатству красок, по нежности и одновременно духовной силы с георгином!

Георгины венчают садовое лето. Поля опустели, урожай собран, все цветы потеряли свою прелесть, одни георгины красуются, останавливают прохожих буйством красок: «Вот какие мы прекрасные, любуйтесь!».

Венец – это замкнутый круг, из которого, вроде бы, нет выхода. Два конца встретились, сцепились, единизировались. Но сцепление, по Законам Природы, творит рождение новой жизни. Из точки единения возникает новый круг, круг Лета.

Лето не исчезает во временном пространстве, его корни глубоки, они в состоянии добыть пищу из кладов заветных для продления рода своего.

Ветшает только наряд, распадается на элементы, становится питательной средой для насекомых. Корни вечны, они всегда в движении, в поисках новизны

ЗАРИСОВКИ

В БЕРЕЗНЯКАХ

Жаркая погода истомила всех: и зверей, и птиц, и человека. Земля потрескалась и дышала тяжело. Небо огненным шаром окутало лес, ветки высохли, поднеси к ним спичку и они вспыхнут ярким пламенем.

Но вот прошел обильный теплый дождь. И все вокруг ожило: запели деревья, защебетали кусты, зазвенели травы, заулыбались цветы. Игривый ветерок пробежал по белым стволам берез, небо заголубело, легкие белые облака возвысились.

После дождя я посетила прилесье. Набрала ягод и присела на пенек. Перебираю ягоду в корзинке. И удивляюсь, сколько даров разбросала Природа. Под листочками прячется земляника; и сквозь зеленые кружева проглядывают и кипрей, и зверобой, и тысячелистник; они покачиваются от дуновения ветерка; разбежались по полю молоденькие березки, рябинки, как тонконогие девчушки. Догони их, если сможешь. Их зеленые косынки мелькают среди вырубок по имени Березняки.

Из леса вышли лошадь и жеребенок: мама и ребенок, малыш был темной масти с белым пятном во лбу, на высоких стройных ногах – повторил породу матери. Комони мирно паслись, осторожно ощипывали листья с берез и рябин, словно старались не навредить деревьям.

Вдруг жеребенок резко вскинул голову и понесся во всю прыть. Потревоженная белка пулей перелетела с одного деревца на другое. Из кустов вылетели птицы и поднялись в небеса. Заяц пустился бежать, куда глаза глядят. А травы зашумели, браня проказника.

Когда жеребенок вернулся к матери, она губами потрепала его за уши: что же ты, озорник, напугал округу.

Розовый отсвет утреннего светила накрыл тонким полотном все лесные строения, звенел, возвещал о начале благостного дня.

УЗРИ ЧУДО

От проезжей дороги всего-то отошла несколько шагов и уперлась в верховинушку. Взгорье как взгорье, небольшое, поросшее травой. Таких холмиков в прилесье предостаточно, чтобы не обращать на них внимание: примелькались.

Но какое горушко предстало перед моим взором! С боков его опушил клевер в несколько ярусов: красный клевер – один ярус, белый клевер – другой ярус, затем повтор: красный ярус, белый ярус из клевера. А саму кочку покрывали фиолетовые цветы Ивана-да-Марьи. Над ними поднимались несколько стебельков голубеньких колокольчиков. А из центра цветника взметнулся вверх, как журавль, тысячелистник с корзинкой мелких цветочков.

Не верховинушка, а букет цветов, сотворенный невидимой рукой Природы-Матушки.

ГОЛУБАЯ ВОДА

Иду неторопливо хвойным лесом. В ельнике влажно, прохладно, дышится легко.

Передо мной предстал высокий холм, загородил дорогу: остановись, милая, отдохни под седыми старицами-елями.

Присела, не сопротивляясь, коли приветили в свои хоромы добрые хозяюшки. Лапистые ветки принялись расчесывать острозубым гребешком мои волосы. Приятно.

Узкая тропинка вывела меня в широкий распадок. По всему распадку заросли заячьей капусты, а между, в редких просветах, голубела вода. Я в изумлении склонилась, желая испить небесной влаги. Нежная голубизна воды оказалась цветком вероники. Я улыбнулась нежданной встречнице-чудеснице.

УТРО В ЛЕСУ

Захотела встретить рассвет в лесу, поэтому заночевала в ельнике. Нет, палатку с собой не взяла: это желание родилось в пути неожиданно, и внутренний голос осветил задумку.

Нашла речку среди могучих елей, которая текла узкой изумрудной лентой, а ее пологий берег приглашал к отдыху, раскинув зеленый пуховик.

Наклонилась над текучей водой, умылась, напилась всласть, и устроилась на плесе ночевать.

Проснулась от утренней прохлады, которая тонкой струей тянулась снизу, проникала под блузу и льнула мокрой щекой к горячей спине.

Я вскочила на ноги и посмотрела вниз с бугра. Над лесной речкой поднимался плотный туман молочного цвета. Затем, отрываясь от воды, разрывался на клочья и плакал, оседал, белым жемчугом осыпался на травы и кусты.

Сквозь клочковатые разрывы тумана проглядывали то ели, то ивняк противоположного берега.

Вставало солнце, зажигало кроны высоких деревьев, отражалось в каждой росинке.

В рассветной тишине все вокруг звенело: и росы, и блики на воде, и молодое бело-розовое тело березы, которая тянула тоненькие веточки к моему лицу.

И вдруг... Среди темной зелени противоположного берега я приметила темный колобок, подкатившийся к самой кромке реки, который затем прильнул к воде. А когда он поднял морду, я признала в нем медвежонка. Медвежонок прислушивался или принюхивался – так мне показалось. Затем он подал голос: не бойтесь, братья, опасности нет. И почти тот час рядом с ним возникли еще медвежата: двое. Толкая друг друга, они окунали в речку мордочки, шумно хлебали воду. Мать нервно оглядывала окрест, охраняла неразумных чад своих. Медвежата, утолив жажду, исчезли вместе с матерью, растворились в клубах белого великана.

Туман почти исчез. И земля обрела краски наступающего июньского дня: зеленые, желтые, синие, коричневые.

ДИКОВИННАЯ ПТИЦА

Диво-дивное можно встретить только утром, когда луч света коснется неба, а затем и земли. Сегодня мне предстояло встретится с новым чудом.

Слабый луч света запутался в сетке веток, зажег их багрянцем. Ночь отступала в глухие места чащобы. Но молодые травы еще дремали в сладком полусне. Роса, прикасаясь к веткам листвы, гнала дрему.

Я сидела на стволе поваленного дуба. Над головой ворковала рябина с кленом. У ног журчали струи голубоглазой Тороторки и чутко ловили звуки уходящей ночи. Вот уронила слезы тоненькая березка на листья шиповника; слезинки, точно нанизанные на нитку бусинки, украсили узорчатую листву. Ива опустила свои пряди в воду и полощет их, купается, прихорашивается на ранней зорьке. Налетел легкий ветерок и скрылся за поворотом Тороторки.

Зашуршали камыши, закачались их острые верхушки. Камышовые заросли раздвинулись, показалась крупная птица. Птица не плыла по воде, не летала в воздухе, а шла по воде. Шла свободно, уверенно. Шла, не погружаясь лапами в воду. С лап не скатывалась вода, когда птица совершала очередной шаг. Но это еще не все.

Вдоль берега росли кувшинки. Птица побежала по листьям кувшинок да так, что ни один листок не погрузился в воду.

Диковинная птица остановилась на осоковой кочке. И стала изображать своеобразные позы: то низко приседала; то, вытянув шею, замирала; то, сгорбившись, стояла неподвижно на одной ноге, потом на другой; склоняла голову в одну сторону, потом – в другую. Затем быстро ударила клювом по воде, опустила его в воду и громко заревела, как бык.

Я испугалась и тоже заревела. Испуганная моими криками странная птица взлетела, делая неуклюжие махи крыльями и оглядываясь на кусты, которые повторили её резкие вопли.

Птица опустилась в болотных зарослях ивняка. А я еще долго не могла прийти в себя.

Знакомые рыболовы объяснили, что это была выпь. В народе выпь называют водяным быком. От выпь образовались слова: выпли – вопли, вопить, вопиющий.

БЕЛКА ИЗВИНЯЕТСЯ

Ранним июньским утром я со своими воспитанниками отправилась порыбачить на Озорную. Озорная, в том месте, где круто вторгалась в пределы острова, образовала небольшое озеро, которое ученики назвали Лесным.

Я взобралась с удочкой на поваленную бурей иву, стоявшую в воде на своих крепких корнях. А ученики убежали вверх по реке, дабы не мешать мне – «заядлой» рыболовице, но на такое расстояние, чтобы я могла их зрить.

Закинув удочку в речную заводь, я ждала поклевки. Время уходило в безвремение. Удочка не вздрагивала, не предупреждала о счастливом улове. В воде, у самого берега, плавали водяные жуки, резвились мальки. А в траве сверичали сверчки.

Набежал свежак-шалунишка, поднял рябь на реке, заколыбелил на волнах поплавок и скрылся в зарослях противоположного берега.

Почувствовав спиной взгляд непрошенного наблюдателя, я обернулась. Возле банки с червями сидела белка на задних лапках. Она внимательно смотрела на меня маленькими глазками; чуткие ушки прислушивались к окружающему миру, передние лапки, прижатые к груди, словно говорили: «Извини, сударушка, за безпокойство. Я лишь на минуточку задержалась. Посижу чуток и скроюсь среди родных ветвин».

Я решила угостить забавушку кусочком хлеба, протянула руку к калите. Но белка, видимо, по-своему истолковала мои движения, пробежав около метра по земле, прыгнула на заплечное дерево и скрылась в густой листве.

Я оставила лакомство в изгибе ветвин и ушла к ребятам, чтобы проверить их улов, сварить уху, если будет из чего. А когда вернулась к гостинцу для белки, его на месте не оказалось, лишь несколько крошек сверкало у подножия листвины.

ЛОСИНЫЕ УРОКИ

Это случилось около водоема. На водопой пришли лосиха и лосенок: мать и дите.

Важенка вошла в воду, плюхнулась, сотворив вокруг себя крупные волны, и поплыла, важно и царственно держа голову над водной гладью. Доплыв до середины, она обернулась, посмотрела на свое чадо. Лосенок стоял у кромки воды и не решался сделать первый шаг: «Я боюсь, разве ты не видишь?».

Мать вернулась, подплыла к нерешке , осторожно толкнула его в спину и не спеша поплыла к противоположному берегу, иногда оглядывалась, чтобы убедиться, что малыш преодолел оторопь и плывет за ней следом.

Нерешка, как только оказался в воде, заработал ножками, так ладно, словно всю жизнь свою только этим и занимался.

Путь преградила осока и лосенок уставился на нее, не зная, как поступить дальше.

Лосиха, расталкивая встречные камыши, вышла на берег и стряхнула с себя остатки воды. Терпеливо наблюдала за нерешкой.

Мать ждала самостоятельных действий со стороны малыша, не ринулась тот час к лосенку. Но лосенок все так же стоял возле осоки, растерянно оглядывая ее: «Почему поперек стала, хочешь сразиться со мной? Но ведь я не угрожаю тебе, неужели не видишь».

Лосиха снова вошла в воду. Она подплыла к своему ребенку, осторожно подтолкнула в сторону от осоковой кочки.

Лосенок понял урок своей матери, обошел осоку и вышел из воды, довольный собой.

Важенка ласково потрепала малыша за уши влажными губами: «Молодец, сынок!».

А я присела на пенек, ожидая новых встреч.

МЕДОВЫЕ ЛИСЬЯ

Июньское утро. Тепло, тихо в березняке, так тихо, что ни один листочек не шелохнется, не вздрогнет: они еще дремой объяты. А солнечные лучи уже трудятся, ласкают верхушки деревьев, пробиваются сквозь густую сетку веток, стараются достигнуть земли, прикоснуться к ней теплыми ладонями.

Роса липкая и блестящая, гроздьями повисла на листьях, ветках. Гудят пчелы – великие труженики, наши лекари и кормильцы.

Пробираясь сквозь росные травы, я наклоняюсь над кустами, запускаю в них руку и пальцами рву ягоду, наполняю корзинку вкуснятиной. Еще не вижу, но чувствую, что не одна у скатерти-самобранки лакомством наслаждаюсь. Распрямилась и ... узрила медвежат. Двое их. А где же мамаша? Не могла же она отпустить их одних: еще несмышленыши.

Медвежата, завидев меня, на березу полезли. А березка тоненькая, тоже еще не окрепла, девчонка в зеленой косынке, под их тяжестью сгибается дугой, вот-вот коснется косами подошвы. Сидят шалунишки и на меня поглядывают, в глазах ни грамма страха, только любопытство светится. Я тоже смотрю на них и улыбаюсь, и щелкаю языком. Медвежата смотрят мне в рот, изучающее: вот бы попробовать, испытать свое умение.

Разговариваю с ними, милую словами, как своих деток. Они, расслышав в моем голосе ласку, отступив от осторожности, принюхиваются к сладким запахам и лижут листья да с таким удовольствием, словно конфеткой наслаждаются. И у меня разгорелся аппетит: я тоже лизнула листочек, а он сладким оказался, словно медом намазанный – чем не бутерброд.

Слышу: за спиной хворост захрустел, сучок треснул. Стихло. Я насторожилась, внутри от страха все оборвалось. Почувствовала на себе чей-то взгляд. Оторопь усилилась. Хорошо забавляться медвежатами, но понравится ли мамаше мое общение с ее детками?! Лучше ноги в руки и бежать – что я и сделала.

МУРАВЬИНАЯ ТРОПА

Вдоль дороги пролегла тропка. Она то углублялась в пихтовый бор, то снова выбегала на солнцепек. Можно, конечно, шагать по дороге широкой и утрамбованной: там свежак обдувает и комаров нет, они в лесу бытуют, роем летают и пищат. Но на проезжей дороге не чувствуешь себя в лесу. А тропка узкая, хорошо утрамбованная, ни один пешеход по ней прошагал, манит, приглашает к открытиям, к встрече с чудом, которое притаилось вон за тем деревом.

По краю тропки суетились муравьи, бегали взад-вперед, свою тропу пробивали. Иду осторожно, стараюсь не наступить на муравья. Наблюдаю за лесным народцем, стараюсь определить, куда ведет муравьиная тропа. Она привела меня к пню. Пень был со множеством дырочек, которые похожи на пчелиные соты. Чем не муравьиный многоэтажник! Его-то и облюбовали неугомонные старатели.

Перво-наперво новоселы обследовали территорию. Вот один из новоселов натолкнулся на белый цветок, который источал приятный аромат. Муравьишка потрогал носиком нежные лепестки и побежал к гнезду, чтобы сообщить сородичам о своей находке: скоро поспеет земляника, вкуснятина-то какая! Нет, не обманулись они в выборе осваиваемой сторонке: новая земля прекрасна и обильна вкусными плодами!

УТРЕННИЙ ВОЗДУХ

Июльское жаркое лето одело землю в буйный красочный наряд. Широко и высоко разрослась вдоль пыльных троп пижма. Она источает густой пряный аромат. То тут, то там в густой траве посматривают на солнышко желтые и белые одуванчики. Белые, розовые, красные куртинки клевера украшают опушки лесов. На полянках, лесных проталинах и на взгорьях заалела сочная земляника.

Давно не было дождя. Жарко и душно. Все ждут дождя, всматриваясь в небо, просят мысленно у синеокого живительной влаги. И, словно услышав мольбу, небо отозвалось на слабый зов, посеяло мелкий, как просо, дождик. Он шел целый день, прибил пыль, хорошо впитался в землю, промыл запыленную листву и посеревшие окна в домах.

Всю ночь воздух, промытый и охлажденный, входил в раскрытые окна дорогим гостем. А утром выглянуло умытое и веселое солнышко. В теплых травах стрекотали кузнечики, в пышной листве щебетали воробьи. Густые заросли полны влаги; тут и там лужи, непросохшая сырость. В чашечке цветов – бусинки озер.

А небо небесной синевы, а теплые лучи ярче и смелей. Низкие прохладные струи тянутся с Амура. Утренний воздух свеж и душист, бодрит, веселит.

ГРОЗА

Крутые тучки кудрявились на окраинах неба. Само небо было чистым и только кое-где стали собираться белые облака, словно кусочки ваты.

Под вечер кудрявые тучки сползлись к одному боку, в одну широкую глыбу. Туча становилась все выше и темнее. Белые облака перестали быть облаками, они превратились в тучу: резко потемнели, набухли, отяжелели. И вот уже весь закат задернулся лиловыми шторами. Из-за лилового разлива выставляла бок другая туча, еще светлая, даже чересчур светлая по сравнению с лиловой. Ясно, что там-то и зрит гроза, копит свои силы.

Черная громадина повисла над лесным окоемом, насупилась. Несколько раз подавал голос далекий гром. Воробьи, сороки крошили воздух упругими крылами, тревожно летая низко над землей. Понизу бегал ветерок, закручивал пыль на дорогах, перебирал на полянах клевер, ковылил ковыль.

Наконец, черное небо брызнуло белыми молниями, сотрясло округу раскалистым громом – и пошло, пошло. Ветер листья кверху дыбил, гнал по дорогам вихрь из песка и пыли. Наигрался, натешился, вдаль убежал. Стало тихо, будто вихря и не бывало. И тот час на землю упали крупные капли дождя. Дождь ливанул, как из ведра.

Глухие раскаты грома перешли в непрерывный гул и треск. Казалось, в небесах сошлись две силы и ведут ожесточенные бои. А земля от их громовой усобицы сотряслась, вот- вот разобьется на мелкие части. И чем больше бушевала гроза, тем ослепительнее сверкали молнии, сильнее лил дождь.

Дождь все еще лил потоками, словно небо прохудилось и некому его залатать, но гроза затихала, поубавила буйный нрав. Раскаты грома становились все слабее, и земля уже не содрогалась под ударами Грозной Девы Перуницы.

Гроза ушла. На небосклоне еще вспыхивали бледные зарницы. Прямой некрупный дождь шлепал по лужам. Небесные струи расчесывали кудри берез, яблонь. Полынь сгибалась под тяжестью вологи. В глубоких колеях стояла мутная, телесной окраски вода.

Лиловая туча уплыла за город, далекий окоем расписался золотистым цветом. Дышалось легко и молодо, как это бывает после грозы.

ТУМАН В ГОРОДЕ

Густой туман окутал небо и землю, стерев грань. Руку протяни – не видно пальцев. Люди продвигались по улицам вслепую, по памяти.

Туман быстро таял, как снежные комья под палящими лучами солнца. Воздух сырой, промозглый. Появились очертания домов, деревьев. И, казалось, город, погрузившись поколено в молочное месиво, плывет по широкому Беловодью.

В тумане глохли звуки, сырость ползла за ворот.

На востоке сверкнула первая светлая полоска занимаю¬щейся зари. Заря поднималась все выше и выше, постепенно оттесняя мрак.

На бледном небе разгоралась золотая заря, отражалась в каждой росинке.

И вдруг брызнули лучи восходящего светила. Солнце с каждой минутой поднималось выше и выше. И вот уже огненный шар повис над далекими сопками. Солнце только что прорвало своими могучими лучами туманно-облачное небо и залило потоками ослепительно горячего света проснувшиеся улицы города.

Туман редел, рвался на клочья, забивался в ямки, ложбины и там таял. Подул ветерок, и все вдруг заблестело, засверкало, заиграло.

Утро выдалось ясным и погожим. Небо – высокое и ярко-синее, до рези в глазах, вставало над горами и городом. В домах сияли стекла окон, как после мытья.

ЯСНЫЙ ДЕНЬ

Солнце брызнуло лучами во все стороны. Оно было великолепным, ярким, ослепительным, оно брызнуло ультрафиолетом и кувыркалось в бездонной синеве, в бело-голубом мире. Ему рукоплескал березовый лист на крутом берегу.

Солнце плавилось, истекая жаром над моею головою, плавилось в трепещущей воде.

Ветерок обласкал мое лицо, вздул платье за спиной; хлопал подолом, как парусами, тянул к убегающей Амур-реке, которая каждое мгновение меняла свой лик.

Солнце поливало все вокруг щедрым светом, плыло по реке и протягивало лучезарные руки свои в мою сторону, приглашало освежиться в текучей воде, покачаться на упругой волне.

Глаза жадно пили окружающую красоту.

В сиянии жарком склонилось небо надо мной. Плыли белые облака, как венки на реке. Шепталась река с плывущи¬ми над нею облаками. Плескались облака в синей реке.

И я, находясь во власти ликующего дня, шла по поверхности воды, как по равнине. Солнечные блики играли со мной и с Амур-рекой. Солнце, дробясь на воде, слепило глаза, прикасалось к ланитам, устилало путь лепестками белых роз, бросало их с высоты высотной.

Солнечные нити опустились в холодные струи текучей материи; струи воды извлекли из них глубинную мелодию, пели сложенную ими же песню о солнце, о жизни. Где-то там, в речной глуби, резвились светловолосые девы.

Над Амуром-рекою реяли чайки. Грустили лодки, уткнувшись в берега.

Иду по воде не спеша. Открываются взору поляны в солнечно-желтом разливе цветов. Это дружная семья коренастых одуванчиков расцветала вторым цветом; и одуванчики были ярко-желтые, как само солнце. До пояса поднимаются на просторе шелковые травы, звенят кузнечики. Сухой и тонкий аромат лугов, он лишь слегка, незримо вплетается в упругие крылья ветра.

Теснятся горы. Горы скалистые, горы скрытые под темной зеленью хвойных и лиственных пород. Горы величественные, под стать Амуру-Батюшке. А там, где горы омывают свои ступни в подсиненной небесами воде, сверкает калейдоскоп из брызг и света, из радужек и солнечных зайчиков.

Широкая спокойная в синем величии древняя река поднимала во мне гордые мысли: человек родился для свободного полета и никто не имеет право пресекать этот полет.

РАССКАЗЫ

ОХОТНИК

Три котенка ревниво следили за щенком. Котят звали Тур, Кис, Мур. Щенка звали Хар. Котята недолюбливали Хара, они ревновали его к Хозяину.

– Место собаки на улице, – заметил Кис.

– Хозяин так не думает, – вздохнул Мур.

– Надо доказать бесполезность этой псины, тогда Хозяин сам отречется от нее, – сказал Тур.

– Но как?! – в один голос мяукнули Кис и Мур.

Тур уже придумал, как избавиться от щенка. Он подозвал братьев и замурлыкал каждому на ухо, при этом закатывал глаза, предвкушая победу.

Хар, виляя коротким хвостом, шлепал по деревянному полу. Впереди него бежала тень, и он старался на нее не наступить.

Котята сидели на ворсистом паласе и пренебрежительно следили за щенком.

– Действительно, совершенно бесполезная собака, – ворчливо заметил Мур. – Ходишь на охоту?

– На охоту? – переспросил Щенок, останавливаясь.

– Да. Разве тебе неизвестно: собаки охотятся на уток, кабанов, на сохатого.

– Нет, я не хожу на охоту. Если хотите знать, люблю ловить котят! Это гораздо интереснее.

– Хм, – усмехнулся Кис, – тогда ты – не настоящая собака.

– Ты похож на свернутый зонтик, который лежит в прихожей на верхней полке, – сострил Тур и оглянулся на братьев. Те мяу-хихикнули.

Вернулся с работы Хозяин. Он повесил плащ, разулся, поискал тапки. Тапок на привычном месте не оказалось. Хозяин присел на стульчик и окинул взглядом прихожую. Но тапки как сквозь землю провалились.

– Признайтесь, друзья, – повернулся он к котятам и щенку, – чья работа?

Кис и Мур хитро переглянулись, мяукнули, но мягкую лежанку не покинули.

– Хар, твоя работа: искать, – сказал Тур, разглаживая лапой усы.

Хар лизнул руку Хозяина, виновато ткнул носом в штанину.

– Не знаешь, – Хозяин нежно похлопал щенка по бокам, - придется босиком топать, а это так неприятно в мои годы.

– Хозяин, – вкрадчиво замурлыкал Тур, – позвольте мне выполнить работу Хара. Это бесполезная собака способна только дом у порога сторожить.

Хар обиженно поджал хвост и скрылся в комнате, сунулся под диван и тот час показалась счастливая мордочка Хара, он держал в зубах кориневые тапочки.

Хар нес тапочки через всю комнату с таким достоинством, словно на охоте поймал двух уток. От радости у щенка шевелились уши. Собачонка положила тапки перед хозяином.

– Ну, видите, – сказал Хар котятам, – я хожу на охоту. Я – охотник на тапки.

ХОРОВОД ЛЕБЕДУШЕК

Похрустывает под ногами снежок, словно свежие огурцы на зубах.

Зимой лес чуток, ловит звуки, неожиданно ворвавшиеся, и тут же глушит их.

Лютый мороз. Деревья в инее, как сахаром обсыпанные. Просторно и чисто. Целый сноп солнечных лучей пронизывает заснувшие деревья, искрится на хрустящих веточках.

Я поднялась на высокий холм и ... замерла, очарованная. Прямо передо мной березы, украшенные кружевным инеем, окружили лесное застывшее озерцо; ветки берез, словно крылья лебедушек, сцепились, образовав хоровод. Живые зеленые травинки на дне водоема не успели пожухнуть, освежают его, радуют глаз. И молчаливый до этого воздух ожил малиновым перезвоном.

ЖИВИ, РЯБИНУШКА

Проехала через двор грузовая машина. Она, видимо, спешила на строительную площадку, туда, где строился новый жилой дом. И водитель спешил, так спешил, что не заметил, как задел рябину. Рябинушка тоненькая, как девочка- подросток, с красными гроздями ягод. Ствол жалобно хрустнул, и свалилась красная макушка на влажную от дождевых осенних струй землю.

Павлик Родионов учился в первом классе, он спешил на урок и услышал стон. Чей стон? Обернулся. И увидел поврежденную рябину, увидел, как вздрагивали веточки-паутинки. И почудилось мальчику, что деревце плачет, тихо плачет и не зовет на помощь, видимо, не надеется на нее.

Мальчик подошел к сломанному подростку, провел пальцем по плотным красным ягодам. К следующему утру ягоды сморщатся, как лицо старушки. Кончился их недолгий век. Не жили, не красовались и ... конец. Уже не взлохматит ветки ветер-забияка, и птицы не слетятся на ветки, не будут прославлять красоту рябинушки.

Грузовик давно скрылся, а в воздухе еще летал резкий запах сожженного бензина.

Павлик достал из портфеля бинт, купленный им еще вчера для классной аптечки, перебинтовал раздробленный ствол.

– Живи, рябинушка, прошу, – прошептал первоклассник.

– Ишь ты, – сзади кто-то сказал простуженным голосом. – Кто научил?

– В журнале прочитал, – ответил мальчик старику.

– Теперь понятно. Беги на урок, а я прослежу за твоей подопечной.

СТРЕКА

Болела малютка в семье пахаря Вита, силы покидали ее, синь блуждала по телу, затуманились зори во взгляде.

Наконец, пришла Весна, зажурчала ручьями в овражках, опустилась Лебедушкой на озере Талом, запорхала бабочкой над цветами, закружилась жаворонком над нивами.

Вроде румянец промелькнул у заряночке, но тут же тень поглотила его. Вынесли былинку на лужок, посадили среди золотистых цветов. Потянулась синявка к ним, но тут же ротик скривился, захныкала капелька. И радуется и плачет. Мечется душенька, тоскует.

Вот промелькнула стрекоза, блеснула крылышками, вдали замаячила. Вернулась вертунья, приземлилась у ног пташки; та улыбнулась, застрекотала, радость плеснула из глаз.

– Стрекочка ты моя, – улыбнулась матушка.

– Будет жить, – выдохнул батюшка. – Стрекоза на своих крыльях принесла радость дому нашему. Отзывайся на Стреку, жизнь моя. Этим именем тебя нарекает батюшка родимый.

ОЛОВА

Давным-давно, в небольшой деревушке, что у подножия Урала расположилась, жил охотник Влес. У него была большая и дружная семья. И сыновья, и дочери, как на подбор, глаз не отвести от красоты. И все – наездники лихие. И все – меткие стрелки. С пустыми руками с охоты не возвращались.

И только младшенькая – ни в отца, ни в матерь. О, как она любила камни-самоцветы, в какие волшебные миры они ее увлекали, какие невиданные страны открывали! Голубка играла с каменьями, перебирала их, плела узоры на земле: вырисовывала то оленя с ветвистыми рогами, то дивную птицу, в природе такую никто не видывал, то радугу над родной деревенькой, но чаще всего – улыбающееся Ясноликое Солнышко в косыночке.

Влес, ежели где встретит камень с прожилками, с переливом красок, непременно захватит с собой.

Просыпалась девочка с первыми лучами, чтобы матушке родной помочь по хозяйству. Радуется спорыш, как только лучезарная нить коснется ее золотых волос. Ловит ладонью отблеск Зари, гладит пушистого котенка. Играет лучик с лебедушкой: то попадется в ее руки ласковые, ловкие, то ускользнет, вспыхнет самоцветом в глазах лазурных, то окольцует огненную головку.

– Смотри, родимый, солнышко спит на ладошках, – шепчет пташка великану-отцу.

– Видно, ладушка, у тебя не только ловкие руки, но и мягкие.

И нарекли девочку Олова, что значит – солнце на ладошке.

А когда Влес отыскал светящийся камень, его назвали олово, в честь маленькой кудесницы.

ВАСИЛЕК

Давным-давно это было. В одной деревеньке, что на берегу приуральской речушки, жил молодой сеятель-пахарь с матушкой родимой. Пригож собой юноша: в глазах небесные волны плещутся, на голове золотом копна волос отливает, в руках сила необоримая таится. Пашет землю играючи. Песни поет раздольные. Его пению внимают и небо бескрайнее, и ветер вольный, и лес могучий. А травы косит, земле низко кланяется, целует матушку-кормилицу жаркими устами, просит благословение располагать богатством ее.

Не нарадуется родимая на соколика ясного: кормилец, защитник от бед, опора надежная. А как теплы сыновьи ладони, когда мать прикасается к ним щекой!

Только радость одна не гуляет по свету, а в сопровождении горя-горького. Влюбилась в паренька русалка зеленоглазая. Спрятавшись в зарослях камыша, русалка следила за ним, ловила каждое его движение и запомнила каждый звук его чистого голоса.

И вот однажды, окончив работу, пахарь подошел к речке, чтобы утолить жажду, снять рабочий пот, русалка не выдержала и предстала перед молодцем во всей своей красе. Они полюбили друг друга. О, сколько счастливых мгновений было проведено вместе!

И стала русалка заманивать юношу в свою водную стихию. Но сеятель уговаривал ее остаться на земле. Во всем у них был лад, только не могли сговориться, где им жить вместе.

Прекрасный день клонился к закату, падал в объятия вечерней зари. Русалка взглядом, полным любви, ласкала лада, потихоньку увлекала за собой, пятилась туда, где шептались волны лесной речушки Влекушки. Очарованный, как слепец, он медленно следовал за ней. А русалка, словно за спиной глаза, не оступалась, не спотыкалась, уверенно, шаг за шагом, приближалась к своему царству. Вот водяная дева коснулась ступенями края реки, вот по щиколотку вода...

Чей-то слабый голосок окликнул люба околдованного. Оглянулся он, а на тропинке, по которой только что шел, вытянулись скромные голубые цветы – вестники хлебного поля. Юноша склонился к земле и поцеловал благодатную спасительницу и она, матушка-земля, наполнила весь его организм энергией жизни, сорвала пелену с глаз, вернула в реальность.

И когда поняла русалка, что не оставит пахарь свою родину, в отчаянии она превратила милого в полевой цветок, который корнями ухватился за землю, а цветом напоминает голубое царство зеленоглазой русалки.

С тех пор голубым огнем пылает зарубка на хлебном поле, радует нас своей чистотой и волнует. В том цветке земля-дарица сокрыла волшебные силы, от которых слепые прозревают.

Люди же, сочувствуя доброму молодцу и его матери, своих чад стали называть Васильками и Василинками, что значит цветок воды и земли (имя Василий здесь ни при чем).

ЧАЙЛА

Ур с сородичами шли на восход, к Великому Океану. Они не торопились, наслаждались жизнью. Надолго останавливались у облюбованного водоема. И тогда тайга русовела: орошалась русской речью, пламенела русской песней.

Обследовав окрестности, вкусив диковинные плоды, испив серебряной водицы, русы вновь пробирались сквозь буреломы, туда, где каждое утро Заря озаряла небеса своим сиянием, своей улыбкой росной умывала травы. Землепроходцев приветствовали ели, широкими лапами махали, кедры уступали дорогу. Тонкий луч света звенел в вышине, как натянутая струна.

В лесу колдовской сумрак и прохлада. За деревами притаился Леший, криком направлял ведущих, радел добрый дух: не сбились бы с пути. Где-то скрипела невидимая птица. Хохотала Кикимора в зарослях. В болоте водяной пускал пузыри. А у лесного озера ночью русалки хороводили, раскачивались на ветвях, резвились на поляне.

Русы сдерживали эмоции, не нарушали ритм таинственности, не тревожили хозяев леса. Те на добро отвечали добром: то угостят сладкими кореньями, то помогут выбраться из вязкой трясины.

Наконец, тайга сжалилась над путниками, расступилась и перед взорами славных предстала величественная река, залитая солнечным светом. Солнце ослепило путешественников, брызнуло ярким светом в глаза, пришлось их прикрыть, чтобы привыкнуть, притупить резь.

И взрослые, и дети плескались в прохладной воде. От белых бликов рябило в очах. Молочным потоком струилась радость с небес.

«Глубь какова?» – спросил себя Ур, стоя на холме.

И юная Дева Чайла, услышав мысль Волода, обернулась золотой рыбкой, нырнула в глубь, измерила ее.

«Куда стремится могучая река, с кем соединяет свою мощь необъятную?»

Чайла взмахнула руками-крыльями, закружилась над любом своим и полетела птицей сизокрылой, отбрасывая тень на воде, дабы убедиться в догадке Светлого Ура.

И назвали русы широченную реку в честь Волода – Ур.

Много веков минуло с тех пор. Великий потоп унес сильное русское племя, превратив в дельфинов.

И все же Чайла успела обернуться птицей морской. С печальным криком носится Чайла над водами, окликает братьев и сестер, зовет любимого; нет-нет, да и пролетит над стремительным Уром.

Появились новые люди на берегу таежной реки. Услышав печальную песню Чайлы: «А-а-у-ур», они назвали речного богатыря Амуром. И по сей день течет Амур и по сей день тоскует Чайла.

ЛАДАНА

Налетела на небольшую деревушку стая черных воронов – ворогов-разбойников. Как саранча опустошила посевы. Сожгла хоромы-дома, людей в полон увела.

Чудом спаслась ладушка-девица. И только потому, что в лесу гостевала, со своей подружкой Вербой-Верушкой вела сердечный разговор.

А как вернулась лебедушкой, то вместо родимого гнезда горящие головешки плясали в черном дыму.

Всю ноченьку бессонную просидела горькая дева посреди пепелища. Тоска-печаль вошла в сердце острой стрелой и не вздохнуть, не выдохнуть.

Только звезды частые да круглая луна были свидетелями горя бесконечного.

А утром, как только воцарилась Заря-Заряночка над миром жестоким, поднялась с колен горемычная, поклонилась белу свету на все четыре стороны и полетела кукушкою куда глаза глядят.

Долгим показался путь к дереву приветливому. С какою болью и любовью Вербушка тянула руки навстречу девы юной, обняла горькую сиротиночку, приголубила. И зарыдали обе.

Казалось: горю не будет конца. Какие сутки кручина брела по лесу, то не ведано. Деревни обходила стороной, не желала дева встреч с людьми.

В одну из темных ночей обессиленная от горя дивчина увидела среди кустов множество светлорозовых мерцающих огоньков, которые, словно тоненькие язычки небольшого костра, выходили из земли, поднимались над землей, образовывали нежно-розовые лепестки неизвестного цветка.

Девушка опустилась на колени перед диковинным цветком, провела дрожащими руками по нежному бутону. И случилось чудо. От общения с нежным созданием голубка почувствовала, как волшебные лепестки приводили в порядок ее мысли, успокаивали растерзанное сердце. Она стала откапывать корни невиданного растения и с удивлением обнаружила, что чем глубже копала, тем лучше чувствовала.

Вместе с корнем понесла дивунья людям добрый «огонек», чтобы согреть их души, поделиться теплом. Люди обретали сердечный покой, бодрость жизни.

– Как тебя, зоренька, нарекли родимые твои?

– Ладана.

И благодарные люди назвали волшебный корень именем дивуньи: земной ладан (Валериана – латинское название).

О ТОМ, КАК ВСТРЕТИЛИСЬ АМУР И УССУРИ

Темное небо прижалось к земле, стерев грани. Ни завывания ветра, ни голоса ночной птицы, ни скрип калитки – все смолкло.

В такую непроглядную ночь в Сибирии родился богатырь Амур Могучий. И только запеленала его мать в белоснежные пеленки, подпоясала золотым поясом, положила в берестяную колыбель, как небо отделилось от земли и на нем вспыхнули звезды ясные, рассыпались в затейливые узоры, расписав судьбу рожденного.

Утром Заря заалела, раскидала пышные волосы по небосводу, сплела розовый венок и бросила на счастье в Океан Света. От броска расходились круги алые, изукрасив глубины в нежный цвет.

Проснулся млад, улыбнулся матушке, потянулся и раздался в плечах. Стенки колыбели отлетели, дно выпало; сын резво на ноги встал и потолок головой достал. Мать всплеснула руками, села на резной чурбан, глядит на сына вопрошающе.

– Матушка, – говорит молодой богатырь, – пока я царствовал в чреве твоем, многому научился. А теперь белый свет хочу оглядеть. Но прежде зверя набью, чтобы ты не нуждалась в еде, одежде, да дров нарублю, хвороста из леса принесу, крышу в тереме обновлю.

Вот выходит Амур навстречу зверя, лук тугой натягивает, стрелу быструю пускает, с первого раза в глаз живости попадает. Вот входит Амур в чистую реку, руками рыбу хватает и за пазуху складывает. Вот вскидывает Амур стрельницу , пытается сбить уточку серую налету. Уточка вертится, кружится, охотника с толку сбивает, камнем к земле кидается, оборачивается Девой Красной.

У Девы кожа белая, белая да лучистая, испускает вейры хвои, яблони. Лепестки роз оставили след на нежах . Небольшой нос очаровательно вздернут; удивительно светло-коричневые глаза с золотистым отливом; и такого же цвета, что и глаза, волосы, перехваченные красной лентой, в которую умело вплетен золотистый камень. На лебединой шее играл луч ослепительного светила. При взгляде на незнакомца Дева зарделась от смущения, с пунцовых губ слетели соколицы .

Богатырь, опустив лук, засмотрелся на прекрасу. Дева была так хороша, такими чистыми очами смотрела в его зори , что он на некоторое время потерял дар речи.

– Как тебя зовут, Уточка Серая?

– Уссури.

Богатырь Амур протянул две руки ладонями вверх и Уссури плавно опустила на них свои крылья-руки.

– Люб ты мне, витязь светловолосый, – прошептала Уссури.

– И ты, золотоглазка, мне приглянулась, – ответствовал ей Амур.

Крилицы стояли у слиянии двух великих рек, светлые и быстрые струи которых разносили весть в округе и в дальние дали о двух влюбленных и слагали песни, извлекая мелодии из звонких струн лады .

– Ты – моя Уссури – рокотал таежный великан, принимая бурливую подругу в свое русло.

– Ты – мой Амур! – принимая нежность могута, с томлением падала в его объятия говорливая река-великанша.

И водная пыль, рожденная при слиянии двух великанов, орошала юну и юна. И мелкие капли, взлетая к лазурному небу, падали сияющим дождем на волнующие бегунки , мерцали на гребнях разноцветным бисером.

– Уссури, Амур! – шептали листвой дерева.

– Уссури, Амур, – разносил ветер имена великих рек.

– Уссури, Амур, – передавали уры молву из поколения в поколение.

– Уссури, Амур, – согласилась Земля-Матушка с величанием своих детей.

С тех пор уры называли самую красивую девушку Уссури, а самого мужественного юношу Амуром. С тех пор уры величают две великие реки именами двух влюбленных.

© svetvish / Светлана

Опубликовано 13.06.2016 в 10:54
Прочитано 451 раз(а)