Ковчег

- Иванов! Где этот сукин сын?!! – разносится по коридорам бас командора Ковчега Большакова Олега Григорьевича.

Ковчег – это огромная, многоуровневая, замкнутая экосистема, блуждающая в космосе сотни, а может и тысячи условных лет. Это был их дом, другого они не знали. Многие из них были рождены от женщины, другие получены искусственным путем. Но несмотря на генную инженерию и клонирование, население мегасистемы катастрофически уменьшалось. Пришлось заблокировать большинство уровней, чтобы не пасть под натиск дикой природы. Пришла пора подобрать планету, куда можно сбросить этот балласт флоры и фауны, оставив для очередного размножения лишь заповедные отсеки. А главное, на корабле не осталось ни одной особи женского рода. Ну перестали рождаться девочки. И вот, как только по сохранившимся ДНК удалось клонировать взрослую особь, как она куда-то пропадает. И что подозрительно куда-то исчезает эта головная боль – младший научный сотрудник Иванов.

«Да, людей мало, но с ним придется расстаться», - подумал Большаков, а вслух прорычал: «Ну где эта сволочь?»

- Он на нулевом уровне, - раздался вкрадчивый голос.

Большаков вздрогнул от неожиданности, это, как всегда, непонятно откуда, материализовался его помощник, он же генеральный лоцман, маршал, магистр всех степеней и кто-то там еще, короче старпом Блис. Весь какой-то остроугольный: острые нос, кончики ушей, козлиная бородка и даже форма головы. Сумел, благодаря своей исполнительности и вездесущности дослужиться от младшего референта до второго человека на корабле.

- Нулевой уровень заблокирован, там же болота со всякими тварями, - возразил командор.

- Да, но перед загерметизированным входом, осталась небольшая каюта, бывшая лифтерная.

Командор быстрым шагом направился к лифту, за ним старпом и два стража. Все в белых одеяниях. Лифт еще не доехал до отметки «ноль», а все уже слышали женские стоны.

- Приготовить оружие, - скомандовал старпом стражам, - он ее пытает.

Стражи выхватили из ножен жезлы, бьющие парализующим разрядом на расстояние 5 метров.

- Отставить, - распорядился Большаков.

В лифтерной из мебели стоял только большой стол, обитый зеленым сукном. Стол был с бортиками и лузами по углам. В лузах имелись белые, костяные шары. Непонятно, что с этой мебелью делали люди в древности, но сейчас посреди стола лежала обнаженная, недавно клонированная особь. Она, томно улыбаясь, одной рукой поглаживала свою грудь, а второй рукой манила к себе, вошедшего первым Большакова. Рядом, в наполовину спущенных брюках, прыгал на одной ноге Иванов, пытаясь второй ногой попасть в штанину. Наконец, справившись с этой задачей, он выпрямился, пригладил щегольские бакенбарды и отрапортовал:

- Господин Командор! Разрешите доложить о проведенном практическом эксперименте.

- Под арест его, - отдал Командор приказ старпому, развернулся и вышел, едва не наступив на прошмыгнувшую крысу.

*** *** ***

Командор сидел в штаб-каюте и теребя окладистую седую бородку, анализировал события последнего времени. Он думал, почему вдруг в Высшем Совете, где все всегда были единомышленники, начались раздоры. Каждый стал тянуть одеяло на себя, требовать льгот, выдумывать глупые законы. Заниматься вопросами жизнедеятельности стало невозможно. Возник дефицит продовольствия, хотя ресурсов для его производства более чем достаточно. Все население Ковчега, а это почти полторы тысячи человек, стало спустя рукава выполнять свои обязанности по жизнеобеспечению себя самих же.

Значит он правильно поступил, распустив Высший Совет, взяв все правление в свои руки. Но тут же появились сепаратисты, требующие для своей автономии семь уровней. Причем уровней, владея которыми, можно перекрыть кислород всему Ковчегу. В самом прямом смысле! А тут еще Иванов со своими выходками! Талантливый, работоспособный, мог бы быть магистром всех наук. Любое дело до конца доведет, а потом полученный результат так лихо и весело использует, что убить его хочется.

Размышления прервал стук в дверь. Вошел начальник стражи, на нем белая униформа, как у всей команды. В руках жезл-посох, бьющий до 50 метров. Густые черные брови озабоченно сдвинуты на тонкой переносице.

- Разрешите доложить, господин Командор.

- Присядь, Камень. – Большаков указал на кресло, оглядывая статную мускулистую фигуру своего надежного сподвижника.

Камнем он назвал его много лет назад за твердость духа и веру в его, Большакова, правое дело. И именно Камень, быстро и без насилия, выполнил решение о роспуске Высшего Совета.

- Докладывай.

- Олег Григорьевич, мы выследили главаря сепаратистов Даджжаля. Он был на 13 уровне, в служебном отсеке. Но магистр Блис, под предлогом проверки информации, запретил операцию по его захвату. А через пять минут разрешил, но за эти пять минут мы запеленговали не расшифрованный сигнал. А вы знаете, что вся аудио- и видеосвязь запрещены спорным, но все же законом о защите частной жизни. Разрешение имеете лишь вы, стража и Блис. Посылали ли вы какой-нибудь сигнал?

- Нет.

- И я нет. Но после сигнала Даджжаль покинул 13 уровень, предположительно по техническим коммуникациям.

Большаков в волнении привстал:

- Ты считаешь, Блис его предупредил?

- Не знаю, это мог быть несанкционированный выход в эфир.

Большаков присел, нахмурившись, и озабоченно поинтересовался:

- У кого-то могут быть незарегистрированные передатчики?

- Маловероятно, но вполне допустимо, - ответил Камень и достал из кармана зазвонивший видеофон. Выслушал доклад, появившегося на дисплее своего заместителя Савла, отключил связь и доложил уже официальным тоном:

- Господин Командор, сепаратисты нарушили закон о запрете на индивидуальное оружие. Только что стража захватила кузницу по изготовлению ножей. Разрешите идти.

- Вот сукины дети! – Командор опять привстал. – Ковчег своим вооружением любую планету на астероиды порвет. А они изнутри надумали друг дружку ножами резать. Придется видимо отменять мораторий на смертную кару. Ладно, иди. Мне еще надо координаты дальнейшего маршрута сверить.

*** *** ***

Арестом Иванова не удивишь. Подумаешь – арест! Сидел он и за изготовление табака из конопли и за домашнее виноделие. Но камерой его была благоустроенная одиночная каюта с компьютером, с возможностью заниматься научной работой. А сейчас Блис вел его в общий острог, где сидели с дюжину схваченных повстанцев. А с ними шутки плохи. На возмущения Иванова, что это мол произвол и нарушение прав человека, Блис не реагировал, только криво усмехался. И тут Иванову, как стукнуло в голову, а ведь и раньше его арестовывали не без участия Блиса. Как бы не хотелось в этом признаваться, но идею курения конопли, а потом и идею изобретения ускорителя брожения виноматериалов ему подкинул Блис. Ненавязчиво, не советуя, а как бы случайно обмолвившись. Так, ненароком, что казалось будто ты сам это задумал.

Толчок в спину и Иванов в камере. Сзади, со скрипом захлопнулась тяжелая, железная дверь. Новоиспеченный узник огляделся. Сбоку от входа из-за занавески виднелся унитаз, забетонированный в пол. Напротив, в углу стоял умывальник с одной кнопкой, значит вода только холодная. Возле умывальника с десяток тазиков и ведер с перезрелыми и даже начавшими портиться мелкими яблоками. Ну да, сейчас урожай, девать их некуда. Видимо это единственная еда для заключенных. Далее, друг напротив друга – шесть двухъярусных коек. На потолке лампы дневного света. Арестанты все в черных одеждах. Не потому что их здесь так одели. Просто сепаратисты таким образом решили отличаться от команды, носящей белые одежды. Кто-то из них валялся на койке, кто-то играл в зернь, бросая кости. Но все с любопытством уставились на вошедшего. Четверо подошли поближе и один из них с шрамом на щеке показался очень знакомым.

- А теперь слушайте сюда! – Иванов сам удивился своему совершенно спокойному и властному тону:

- Я тайный агент Даджжаля в команде Большакова и именно благодаря моим донесениям стражам не удается задушить наше дело.

- Что уставился, Рыжий? – Невозмутимо продолжал свою отчаянную игру Иванов, - Если есть сомнения, их можно проверить и позднее. А сейчас я предлагаю устроить настоящий праздник. Мы выдавим сок из ваших яблок, доведем его до брожения. Полагаю, с этим процессом вы знакомы. Но только мой напиток дойдет до кондиции уже через час. И это не все. Есть лампы, есть электричество, я смогу к нему подключиться. Мы будем выпаривать полученный напиток, собирая с помощью этих тазиков конденсат. Жидкость, которая у нас получится, можно будет даже поджечь, но ее можно и пить. И результат от одного глотка, обещаю, будет сногсшибательный, вы такого не пробовали. Ну что? Никто не возражает против настоящего праздника?

Пока он говорил свою пламенную речь, его уже никто никуда не тащил. Заявление, насчет тайного агента требовало проверки, а значит и времени. Но праздник-то обещан прямо сейчас. А однообразие камеры уже достало.

- А ты не звездишь? – спросил, сомневаясь во всем услышанном, Рыжий, - И сможешь ли сделать все, че нам тут напроецировал?

- Он сможет, - вмешался, стоявший в стороне Шрам, - десять условных лет назад я работал с ним , в ныне прикрытой лаборатории по мутации и скрещиванию живых организмов под руководством биохимика Морбиоза.

Иванов вспомнил этого лаборанта. Сообразительный малый, но абсолютно не сведущий в вопросах, которыми они занимались. Непонятно, зачем Блис пристроил его в эту закрытую лабораторию с ее небезопасными экспериментами. И шрам он получил от когтя одного из мутантов, когда в одиночку и без допуска ходил в запрещенный отсек. А вот Морбиоз даже не биохимик, а настоящий алхимик. Все философский камень ищет.

- Ладно, говори че делать, чтоб быстрей было, - прервал его мысли Рыжий и добавил:

- А спать все равно на полу будешь, свободных мест нет.

«До сна еще дожить надо, главное что я не выложил из кармана пакетик с порошковым катализатором брожения. И лишь бы его хватило» - подумал Иванов, а вслух уже командным голосом:

- Тазы с фруктами на середину!

И работа закипела. Закипела в прямом смысле. Перегонный аппарат из комбинации тазиков не подвел. Ускорителя брожения хватило. От исходящих паров камера наполнилась дурманом. А когда со страхом и сомнением были сделаны первые глотки огненной воды и все почувствовали себя и сильными, и смелыми, и каждый умней другого… Вот тут аппарат уже не успевал выдавать готовую продукцию. Желание выпить шло впереди. Камера гудела, плясала и пела. Все одновременно рассказывали что-то и при этом никто никого не слушал. Захмелевший Иванов успел и на руках побороться и даже выиграть в зернь черную куртку. И никто не мешал веселью, надзирателей как-будто и не было. Так что и помощи от них ожидать нечего. А Рыжий все-таки подпортил настроение. Проговорился, что ему скоро на допрос и там он точно узнает, что за агента к ним подсадили. «Допрашиваемый узнает информацию у допрашивающего. Странно».

А вакханалия не спеша финишировала. Доблестные повстанцы спят. Кто поперек кровати, кто ногами на подушке. Возле перевернутых пустых тазиков храпит Рыжий, вытянувшись на заплеванном полу. Действительно одного койко-места не хватает. И только двое на соседних лежанках еще ведут пьяную беседу на все темы сразу.

- А ты Даджжаля то видел? – донесся до почти отключенного сознания Иванова, заплетающийся голос Шрама.

- Да его же никто не видел, кроме вас. Может вы его придумали…

- А ты видел… Только маленького… В той лаборатории… Но он еще растет, - и Шрам сонно засопел.

У Иванова сон, как рукой сняло. Он почти протрезвел. Осторожно расталкивая Шрама, стал задавать наводящие вопросы. Шрам то отключался, то разбуженный продолжал рассказывать.

Иванов окончательно протрезвел. Все о чем он узнал необходимо срочно передать Большакову и Камню. Но как?

Дверь камеры распахнулась. Вошедший надзиратель аккуратно растолкал Рыжего:

- На допрос.

Рыжий встал, посмотрел на грязный пол, потом на лежащего на его месте Иванова, многообещающе прошипел:

«Ну, ну. Я скоро вернусь».И вышел за надзирателем.

Иванов в отчаянии закрыл глаза. Он помнил об обещании Рыжего получить на допросе информацию. Иванов от безысходности запричитал про себя, едва шевеля губами:

«Большаков! Олег Григорьич, услышь меня. Отец-командир вытащи меня отсюда. Спаси меня, господин мой! Ну хоть ты, Камень, услышь меня!»

Час, пока не было Рыжего, Иванов провел в подобной мольбе. И вот дверь опять распахнулась. Надзиратель ввел Рыжего. Следом вошел Камень:

- Иванов, на выход.

*** *** ***

«Я, Савл, сопровождал особь женского пола в изолятор, для дальнейшей проверки ее здоровья. Во-первых, я едва сдерживался от ее сексуальных домогательств, рискуя тем самым, нарушить закон о прелюбодеянии. Во-вторых, произошедшее далее избавило меня от этого соблазна. Идущий по потолку с тринадцатого уровня вентиляционный канал частично обвалился под воздействием давления сверху. Из проема выскочило нечто ужасное. Лохматое, шестилапое тело с хвостом ящера и размером с быка, бегущее по стене и прыгающее как насекомое по полу. Лысый череп имеет два рога и свиное рыло. Налитые кровью глаза расположены так близко, что почти сливаются в один. Раскрытая жуткая пасть украшена тремя рядами клыков. Об это Нечто, я разрядил аккумулятор жезла. Монстр визжал от боли, но если бы он продолжил бой, мне ни атаковать, ни защищаться было бы нечем.

А эта дура, простите, женская особь, полезла посмотреть как устроены половые органы этого чудища. Чудище, видимо, не понял ее благих намерений, он откусил ей голову, похрустывая, прожевал и умчался в неизвестном направлении. Если будет решено, что в данной ситуации я сделал не все, что мог, то готов понести любое наказание. Вплоть до совокупления с женщиной без головы. Но больше будет пользы, если мне поручат заняться поимкой этого зверя».

Большаков перечитал объяснительную записку Савла и желая отвлечься от необъяснимого события, вновь обратил свой взор в космос. Ему нравилось находиться в капитанской рубке. Кроме перекрытия с входом и дверью в старый склад, здесь все прозрачное – потолок, стены, половина пола… И везде, прямо перед тобой – бесконечность Вселенной. Ковчег мчится по галактикам на предельной скорости. И сами галактики тоже мчатся по заданной траектории. А смотришь и кажется будто все стоит на месте, ничего не меняется, до чего огромны расстояния. Непостижимо. И среди этих бесконечных световых лет они дали жизнь более, чем десятку планет. И что там происходит? Люди начинают болеть, жизнь их укорачивается в десятки раз. Может поэтому они ведут себя как бабочки-однодневки: «День прошел и хрен с ним». Забывают, данные им основные законы корабельного устава. Начинают врать, грабить и даже убивать. Прибываешь с инспекцией, и приходиться эвакуировать остатки жизни с умирающей, например, от радиации планеты. А бывает приходиться уничтожать целые города, населенные каннибалами или некрофилами. Но есть цивилизации, которым нужно помочь и дать еще один шанс остаться людьми. И как среди этих безграничных просторов все успеть? Одна надежда на профессора Морбиоза. Может ему удастся получить, так называемый «эликсир бессмертия». А впрочем, Большаков не первый и не последний Командор Ковчега. Их предназначение нести Жизнь и Разум. И эта Миссия, в любом случае не прервется.

А скоро они должны прибыть туда, откуда отправились в этот долгий путь. Где-то здесь, совсем рядом по космическим меркам расположена звездная система – прародина обитателей Ковчега. То ли они когда-то дали жизнь на одной из местных планет, то ли своими техногенными выдумками погубили существовавшую жизнь и бежали прочь. И если это так, то они должны восстановить жизнь. Большаков это чувствовал. А еще он чувствовал, что кто-то мешает ему размышлять, буквально стучится в голову и просит о помощи.

- А где отбывает арест Иванов? – спросил он у стоящего возле входных врат Камня.

- В общей камере, по приказу Блиса.

- Опять Блис! А скажи, Камень, ты веришь в передачу мыслей на расстояние?

- Да, Григорьевич, я их сам слышу, но жду вашего приказа.

- Камень! Ему что-то грозит. Бегом его сюда. И сделай все сам, лично.

Камень, развернувшись вышел.

А Большаков снова зачарованно загляделся на мерцание звезд.

«Где же ты, наша Прародина?»

*** *** ***

Камень привел Иванова через четверть часа. Вместе с ними, с виноватым видом, вошел Савл, обращаясь к Большакову:

- Господин Командор, разрешите узнать меру моего наказания.

- С тобой позже, Савл – оторвался Большаков от необозримых звездных далей и повернулся к Иванову:

- Ну что скажешь, герой-любовник?

- Олег Григорьевич! Мне уже 120 лет, должен же я был узнать, что такое женщина.

- Вот именно, что 120 лет. Мальчишка, только подошедший к половому созреванию. И что это на тебе за черная куртка? Ты еще и изменник?

- Григорьич! Как ты мог подумать! – с патетикой воскликнул Иванов. – Я разведчик! Я жизнью рисковал в тылу врага!

«И не только жизнью», - подумал про себя, вспомнив гнусные намерения Рыжего.

- Кстати, развратом я считаю, это когда некоторые мужчины желают поиметь другого мужчину, - продолжил полушутливым тоном Иванов, - И я могу привести примеры. Извините, но и о вашем Старпоме ходят нехорошие слухи.

- С этим я разберусь. А ты для сообщения информации такого рода звал на помощь?

- Никак нет, господин Командор. – Голос недавнего арестанта зазвучал серьезно:

- Вначале я доложу про монстра, созданного нами 10 условных лет назад в ныне ликвидированной лаборатории Морбиоза. Вместо утилизации он был похищен, выращен и сейчас является тайным оружием сепаратистов.

- Уже не тайным, - вмешался Савл, - я с ним столкнулся. И наши жезлы ему, как звезде метеоритный дождь.

- Вопрос вот еще в чем, как Даджжалю столько времени удавалось прятать монстра. – Озабоченно нахмурил брови Камень. – Без помощи из команды здесь не обошлось.

- И подумали мы об одной и той же личности. Да, Камень? – скорей не спросил, а сказал утвердительно Командор. И обращаясь к Иванову:

- У тебя все? Свободен. Пока что.

От обиды, что от него хотят скорей отделаться, у Иванова аж глаза заблестели мокрым. И он с пафосом задвинул речь:

- Все ли у меня?!! Почти все. Так, ерунда еще, кое-какая! Пара мелочей! Если вам интересно, то монстр – это и есть Даджжаль. А в башке у него передатчик. Он получает команды от настоящего лидера сепаратистов, видимо от той личности о которой вы подумали, и бездумно выполняет. Бездумно, потому что думать ему, кроме этого передатчика нечем. А повстанцев, между прочим, и десятка бы не набралось, кабы не страх перед монстром по имени Даджжаль. И те ребята, с которыми я срок мотал, не столько в тюрьме сидят, сколько в засаде находятся. Ждут сигнала, который должен вот-вот поступить. И тогда они планируют, без особой радости, но под бдительным взором зубастого Даджжаля перерезать нас, как баранов. И да здравствует царство монстра и его хозяина Великого магистра Блиса! Вот, пожалуй, и все, что я хотел сообщить. Ну, я пошел?

Иванов, с сияющими как у нашкодившего ребенка глазами, вопросительно замер. Он был по-детски счастлив, видя какой убийственный эффект произвело его ораторское искусство.

Пауза затянулась, все ждали решения Командора. А Командор застыл, сделав предостерегающий жест рукой, чтобы никто не посмел нарушать ход его мыслей. Он смотрел сразу на всех и ни на кого отдельно взятого. Казалось взгляд его проникал, и сквозь стены, и в сокровенные мысли. Наконец, он заговорил ровным, не терпящим возражения голосом:

- Начнем с мелочей. Закон о запрете видеонаблюдения и аудиосвязи отменяется. Савл, ты отвечаешь за то, чтобы изображения каждого отсека, за исключением индивидуальных кают, было на моих мониторах. Короче, система «Всевидящее око» возвращается.

Большаков секунду помолчал и продолжил:

- Иванов, ты пойдешь в лабораторию Морбиоза, сдашь анализы, какие скажут. Нужна твоя ДНК для лучшей совместимости с будущей женой. Передашь Морбиозу, что Ковчег срочно нуждается в женщинах. Но они должны быть людьми, а не просто похотливыми самками. Позже приму положения об однополых контактах. Извращенцы будут кастрированы.

Иванов, услышав о будущей жене, удивленно вскинул брови и даже открыл рот, но перебить Большакова вопросом не решился. Олег Григорьевич выглядел строго, как никогда. Голос ровный, но гневный взор, казалось метал молнии.

- Камень, ты заменишь в тюремном отсеке охрану своими людьми и арестуешь Блиса. Блис с этой секунды лишен всех званий. Да, прямо сейчас пошли сигнал общего сбора. Все, кто не на посту – сюда. Потом сменят посты. Будем вооружаться. И ты Иванов тоже. Каждый верный человек на счету.

Иванов аж засиял от гордости. Надо же, сам Командор нуждается в нем.

Камень нерешительно спросил:

- Господин Командор, чем вооружаться? Мы же уничтожили все индивидуальное оружие. А восстановление производства дело не скорое.

Большаков улыбнулся краем губ:

- Да, согласно принятому закону, мы уничтожили все лучевые бластеры. Но у меня сохранились старинные музейные экспонаты. Стреляют свинцом. Грохота и дыма много, но любого монстра уложить можно.

*** *** ***

Блис сидел в своей потаенной комнате перед тридцатью мониторами. Теперь, благодаря закону о запрете видеонаблюдения, система «Всевидящее Око» есть только у него. Правда, из соображений конспирации, не удалось охватить обзором весь Ковчег, да и от звука пришлось отказаться. Но у Командора и этого нет, а он, Блис, умеет и по губам читать.

Да, когда-то он был младшим референтом, мальчиком на побегушках. А сейчас он самая титулованная особа. Осталось только сместить Командора и вот она – безграничная власть. И произойдет это сегодня ночью, пока все будут отдыхать.

А как он ловко, играя на слабостях членов Высшего Совета и манипулируя их голосами, проводил нужные ему законы. Он лишил стражу оружия, жезлы не в счет. А главное оружие – это информация. Вот она, на мониторах, перед ним, Блисом. А у Большакова этого нет. А ведь сколько можно узнать чужих тайн, а потом использовать их для достижения своих целей.

И женщин на корабле не стало. А почему? Да потому что он, Блис, их ненавидит. А в мутагенных препаратах не один Морбиоз разбирается. Да и выведать любую формулу у этого зацикленного на науке старика для него, Блиса, не составляет никакого труда. Вот и перестали появляться на свете девочки, а у уже родившихся женщин резко сократилась продолжительность жизни. Зачем нужны эти жалкие пародии на человека, вечно недовольные и капризные? То ли дело, - этот юноша. Это на одном из мониторов появилось изображение молодого человека с гладким без всякой растительности лицом, что являлось большой редкостью на Ковчеге. Это был оператор АЗВУ (автоматическая защита от внешней угрозы). В его обязанности входило дремать перед дисплеями внешнего обзора. Если Ковчегу грозило столкнуться с астероидом или кометой, то срабатывала сигнализация и система сама уничтожала объекты столкновения. Либо лучевым лазером, либо реактивными снарядами с мощнейшими боеголовками, либо комбинированным способом. А вот выключить сигнализацию должен разбуженный оператор. И вот этот оператор, по имени Онис, надумал перед дежурством принять душ. Он, совершенно не подозревая о скрытой видеокамере, начал стягивать с себя нижнее белье, чем и привлек внимание Блиса, который тут же увеличил изображение и румяная задница заполнила весь экран, прежде чем скрыться в душевой кабинке.

«Ах, какая попка! Жаль, что в душевой нет камеры.» Однако, дверь не закрыта и некоторые части тела видны. «Что это у него за движения?» - придвинулся Блис к экрану, - «О, да, он мастурбирует. Надо будет поближе познакомиться с этим красавчиком».

Так и собирается компромат. Кто-то производит алкоголь, другие курят коноплю, иные потворствуют своим постыдным страстям. А потом все отрицают, думая, что их никто не видел. Но их видел он, Блис. И ложь, которую они говорят, только усугубляет их проступки. Они загоняют себя в тупик, из которого трудно найти выход. Вначале, для сохранения своей тайны, они выполняют просьбы Блиса, делая ему одолжение. А потом, окончательно завязнув в собственной лжи, безропотно выполняют его приказы. И рады уже тому, что он, Блис, не сердится и хотя бы в данный момент не угрожает разоблачением. А повинись они перед Командором, давно получили бы прощение.

«Так, так» - Блис не успевал одновременно следить за двумя заинтересовавшими его мониторами. – «Вот в капитанскую рубку вошли Камень, Савл и, поглоти его черная дыра, Иванов. Значит Рыжий не успел. Ладно, здесь можно и повтор посмотреть». Так решил Блис. А сейчас ему захотелось, ну просто очень захотелось понаблюдать за процессом самоудовлетворения Ониса. «Давай, давай», - шептал Блис, пуская слюну и шаря руками в штанах. - «Ну, кончай же». Оргазм они испытали одновременно и Блис, загнано дыша, с мутным взглядом тоже отправился в ванную комнату.

Вернувшись, Блис включил повтор записи из капитанской рубки. Всего из сказанного он не понял, но основной смысл был более чем понятен. Блис с ужасом читал по губам Иванова такие слова, как «Блис» и «измена»; «Даджжаль» и «монстр»; «засада» и «захват власти». Он видел, как из старого музейного склада Большаков раздает страже оружие. Оружие раритетное, поражающее не только живые цели, но и экологию. Но оно надежное. Недаром имя Калашникова живет в легендах о древних войнах. И предпринять уже что-либо поздно. Драгоценное время потрачено на подглядывание за красавчиком-оператором. «Убил бы извращенца», - подумал Блис, а в подсознании, - «А все-таки – какая попка!».

«Хватит истерик, надо исходить из того, что есть», - собрал свою волю, уже бывший Великий Магистр, в кулак, - «Даджжалю против автоматов не устоять. На остальных надеяться бесперспективно. Можно убить себя, можно сдаться на милость победителя. Можно начать войну на территории Ковчега, т.е. тоже самое, что убить себя. Уничтожить бы себя вместе с Ковчегом, но это и раньше было нереально, а при данном раскладе нереально вдвойне». Такие мысли, вначале лихорадочно скачущие, потом, становясь все более упорядоченными, вертелись в голове Блиса.

Лишь одно желание отвлекало от принятия решения, желание немедленно скормить Иванова Даджжалю. Цель жизни, власть над всем и вся была рядом, а этот недоумок с вечно глупой улыбкой на тупом лице, все испортил! Но Блис знал – гнев плохой советчик. Он сконцентрировался и принял решение: «Да бой проигран. Но это не конец войны. Битва только началась». Блис нащупал у себя во рту клыкообразный зуб и пошевелил его. Это был вживленный передатчик:

- Даджжаль! Слушай приказ хозяина! Прорывайся к тюремному отсеку. Всех арестантов приведешь к внешнему ангару №1.

«Ну вот, пока все силы брошены на Даджжаля, можно заняться эвакуацией. Война только началась», – подумал Блис, отправляясь к ангару №1.

Поскольку Савл еще не успел восстановить связь, большинство населения Ковчега не знало о последних событиях. Вот и Онис, столкнувшись с Блисом в коридоре, посторонившись, поприветствовал ренегата:

- Здравствуйте, господин Магистр.

- Следуй за мной, Онис, - кивнув, ответил Блис и подумал: «На ловца и зверь бежит. Возьму-ка я эту попку с собой».

- Но мне на дежурство, господин Магистр. Вон и коллега уходит. В конце коридора из операторской вышел напарник Ониса, увидел что сменщик на подходе и направился к лифту. Блис пристальным взглядом, как будто парализовал Ониса. Подождал пока его напарник зайдет в лифт, и повторил тоном, не терпящим возражения:

- Следуй за мной. Это приказ. Все объяснения потом.

И Онис безропотно пошел за Блисом.

*** *** ***

А в это время в тюремном отсеке шел бой. Двое надзирателей, верных Блису, вместе с плененными сепаратистами забаррикадировались в камере. Они отстреливались из единственного, утаенного лучевого бластера. Оружие мощное, но стрелку трудно уберечься от шквала огня, выпущенного одновременно из десятка стволов. Вот и второму надзирателю снесло пол-черепа свинцовой очередью, обрызгав кровавыми ошметками мозгов стены, потолок и повстанцев. Один из них, обезумевший от страха, побежал с высоко поднятыми руками к стражам, крича:

- Сдаюсь, не убивайте!

Рыжий, смахнув с плеча фрагмент скальпа надзирателя, поднял бластер и выпущенным лучом разрезал бегущего пополам, от макушки до паха. Пол коридора мгновенно покраснел от растекающейся крови. Пораженные ужасом расчленения и вывалившихся внутренностей, стражи на время прекратили стрельбу. Хорошо, что луч не брал стены, а рикошетил от них, иначе и автоматы не помогли бы.

В возникшей тишине стали слышны глухие удары извне в торцевую стену камеры.

- Что у нас за стеной? – спросил сразу у всех Рыжий.

- Самый большой заблокированный уровень, - ответил за всех Шрам, - там дикие джунгли.

А по стене уже пошли трещины, все крупней и крупней.

- Значит, дикие джунгли спешат к нам на помощь, - ухмыльнулся Рыжий и скомандовал:

- Все, делай как я, берем подручные средства – кровати, руки, головы и ломаем стену с нашей стороны. А ты прикрывай нас. – И сунул бластер первому попавшемуся соратнику.

Из коридора прозвучал голос Камня:

- Именем Командора! Именем закона! Предлагаю всем сдаться, жизнь гарантирую. На размышления пять минут. Потом вы будете уничтожены.

- А ну-ка! Приналяжем! – колотя кроватной спинкой стену, прохрипел Рыжий:

- Нам еще пять минут подарили.

С другой стороны стену штурмовала какая-то чудовищная сила. Полметра монолита для нее не преграда. Еще удар и в камеру, в образовавшееся отверстие входит металлический столб. Осталось расширить лаз, чтоб увидеть, кто так ловко управляется с этим инструментом.

- Время принятия решения истекает, - вновь раздался голос Камня, - Через пятнадцать секунд открываем огонь.

Арестант с бластером все это время, испуганно озиравшийся на Рыжего, вдруг резким прыжком выскочил из камеры и с поднятыми руками побежал к стражам, унося с собой единственное оружие. Рыжий в бессильной злобе кинул ему вслед спинку от кровати.

А в образовавшемся проеме появился, тяжело дышащий Даджжаль, маня всех за собой. И они ринулись в дебри джунглей, спотыкаясь о лианы и распугивая множество насекомых. Бежали, боясь отстать от своего монстра, чтобы не быть съеденными другими монстрами. Кругом, среди густых зарослей, так и мелькали тигры и львы, носороги и змеи. Но все они шарахались в сторону при виде Даджжаля.

А где-то позади едва слышались выстрелы отставшей погони.

*** *** ***

- Как они могли уйти?! – метал гром и молнии Большаков, - Почему их не уничтожила система защиты?

- Олег Григорьевич, система настроена на приближающиеся объекты, а Блис с компанией удалялся, - ответствовал Камень.

- А оператор на что? – не успокаивался Командор.

- Оператор улетел с ними, и я думаю, не по своей воле. – Продолжал держать ответ начальник стражи.

- Ладно, как на угнанном модуле с жизнеобеспечением?

- «Модуль -1» самый крупногабаритный из всех имеющихся. Движется с помощью энергии, черпаемой из космоса. Запасы питания: мясное ограничено, растительное самопроизводится, обеспечивая модуль кислородом. Также имеется большой запас капсул, содержащих все необходимые микроэлементы для жизни белкового организма. Это их плюсы. Минусы – нет вооружения и неизвестно до каких размеров вырастет Даджжаль и будет ли он всегда послушен. – доложил Камень.

- Значит, теперь во Вселенной появился враг. И он знает координаты всех обитаемых миров. Чувствую, доставит он нам хлопот. Хорошо хоть, он не в курсе, что мы поселим жизнь на одной из планет звездной системы, в которую войдем через 120 часов.

*** *** ***

Прошло 120 часов. И еще три раза по столько же. Жизнь на Ковчеге вошла в нормальное русло. Про Блиса старались не вспоминать. Около двадцати его невольных сподвижников явились с повинной. Не сразу, но выпросили прощенье, клятвенно заверив в своем раскаянии. Тем более видеозаписи их шалостей изъяли и скрывать им стало нечего. Они и занялись загоном вырвавшихся диких животных назад в джунгли, уборкой и ремонтом перегородок. Единственное, с чем они не справились, так это с распространением по Ковчегу рыжих жуков. Но профессор Морбиоз обещал что-нибудь придумать против этих жуков, которых он окрестил тараканами. А еще, в джунглях было обнаружено логово, где и рос Даджжаль. Оказывается, Блис тайно посещал закрытые зоны. Впредь подобное будет невозможно. Савл установил систему наблюдения за всеми переходами и служебными помещениями. Из личных кают и комнат гигиены все камеры, установленные Блисом, наоборот демонтированы. Восстановлена связь. Теперь любой человек мог связаться с другим любым человеком просто так, без всякого дела, например, пожелать хорошего настроения.

В звездной системе, куда они прибыли, обнаружили шесть непригодных для жизни планет и три планеты, имеющие в своей оболочке кислород. Но только одна планета имела неограниченные ресурсы воды в жидком состоянии, причем, с уже зарождающейся жизнью. Правда, на суше отсутствовала растительность. Исправлением этого изъяна команда сейчас и занималась.

Ковчег, не спеша, проплывая над планетой, открывал трюмы закрытых ранее уровней. Проплывал так низко, что автоматика едва успевала маневрировать между природными возвышенностями. Из недр корабля беспорядочно сыпались растения и животные. В одну местность попадали пальмы и мартышки, в другую болотные хляби и аллигаторы. Ковчег включил на полную мощность искусственную гравитацию, как бы пытаясь удержать свою живность. Но притяжение планеты сильней. Она забирала, то, что ей давали, но забирала нежно. И мартышки, и аллигаторы опускались плавно на свою новую родину. Растения тут же жадно вгрызались корнями в почву, чувствуя, что здесь нет ограничений для роста. Буквально на глазах ползли побеги и набухали почки. А семена, попавшие в неблагоприятные условия, затаились и ждали попутного ветра или дождя. Птицы в первые секунды не понимали, где верх, а где низ. Хищники и травоядные то испуганно жались друг к другу, то шарахались в разные стороны, а, пообвыкнув, каждый искал свою нишу, свой ареал обитания на новой Родине. В общем, жизнь брала свое. На планете, как по мановению волшебной палочки, возникли оазисы жизни, которым предстояло в неудержимом буйстве разрастаться и захватить своей красотой и разнообразием весь этот мир.

*** *** ***

Оставив лишь минимум экземпляров живой природы в заповедных отсеках, Ковчег завис над равниной между двух водных потоков. Команда, пользуясь случаем, пополнила запасы воды и почвы для сельскохозяйственных нужд корабля. И можно снова в бесконечный путь – создавать миры, инспектировать их, помогать и карать, если надо.

А пока, в зале, где раньше заседал Высший Совет, набилось почти все население Ковчега, свободное от вахты. На помосте, за массивным столом расположился актив корабля во главе с Большаковым. А посреди небольшой сцены, наполовину закрытой занавесом, стоял виновник торжества – младший научный сотрудник Иванов. Именно благодаря ему, сегодня будет праздничный обед. Без всяких белковых пилюль, но с натуральными мясом, рыбой, фруктами и даже молодым вином. Иванову оказали большое доверие и огромную честь, на него возложена великая миссия. Причем, как он не пытался объяснить Командору, что, мол, недостоин, не справится, как не просил заменить его или хотя бы дать в помощь небольшую команду. Все безрезультатно. Вообщем, его оставляли на вновь открытой планете, создавать цивилизацию. И сейчас с ним прощались. Весь его багаж в трех контейнерах уже находился внизу, на равнине меж водных потоков.

- А теперь сюрприз, - хлопнул в ладоши Большаков.

По сигналу хлопка занавес поднялся, за ним стоял невысокого роста, но плотного телосложения, пожилой человек с озорными глазами, светящимися из-за толстых стекол очков. Его волосы до плеч и борода до пояса были аккуратно расчесаны по случаю торжества. Это и был профессор Морбиоз.

А за руку он держал прелестное создание, юную девушку, почти девчонку, в белоснежном платьице и таких же белых сандалиях. Русые шелковистые волосы ниспадали на плечи, а длинные ресницы прикрывали зеленые глаза на правильном овале лица. Она стояла, смущенно потупив взор, и казалась такой хрупкой и беззащитной, что у Иванова екнуло в груди. На него накатила странная, неизведанная ранее нежность. Захотелось защитить ее непонятно от чего. Да хоть бы и от этих бесцеремонных взглядов из зала. «И чего уставились?».

Затянувшуюся тишину прервал Морбиоз:

- Познакомься, Иванов. Это твоя жена.

- Здравствуйте, - промямлил Иванов.

- Здравствуй, муж мой.

От переливов бархатного голоса у Иванова приятно закружилась голова. «И чего уставились? И когда кончится эта официальная церемония?». Ему хотелось оградить ее от любопытных глаз, он готов был сражаться за неё с тысячами Даджжалей. Он еще не осознал, что она его и только его жена.

Командор, прочитав мысли Иванова, пророкотал своим знаменитым басом, обращаясь к залу:

- Официальная часть закончена. Все попрощались с нашим героем. Сейчас мы удалимся для последних наставлений, а вам предлагается послушать выступление нашего хора.

Актив уединился в штаб-каюте, но и там слышались стройные голоса хора. Звучала грустная песня о космическом бродяге, искавшем свою родину. На душе у Иванова было тоскливо от предстоящего расставания, но оно его уже не пугало. Ведь с ним его жена. Та, о которой хочется заботиться. Та, которой хочется посвящать стихи. Та, для которой жизни не жалко. Та…

- Сосредоточься, Иванов. – Перебил его мысли Командор, и обратился к Морбиозу:

- Профессор, возьмите лазерную авторучку и на каменной плитке выжгите для молодой четы и их потомства основные положения корабельного устава. Все, что запрещено – убивать, красть, употреблять алкоголь и т.д.

Обернулся к Савлу и продолжил:

- А ты все последние события внеси в электронный бортовой журнал.

Пока Командор стоял отвернувшись, Иванов горячо зашептал Морбиозу:

- Профессор не надо про алкоголь ничего писать. Зачем из меня преступника делать?

Морбиоз хитро блеснул озорными глазами из-за толстых линз и еле заметно кивнул головой.

- Далее, - повернувшись, продолжил Командор, - Новобрачный, какое имя дашь жене своей?

- А какой сегодня день недели? – невпопад, вопросом на вопрос, ответил Иванов.

- Да, я вижу, ты на глазах глупеешь, - усмехнулся Командор:

- Ты что ее Пятницей назвать хочешь?

- Как будет угодно мужу моему, - вмешалась новобрачная:

- Пятница. Прекрасно звучит. Но мне больше нравится имя Ева, если ты не возражаешь, дорогой.

- Конечно, будешь Ева. При чем тут пятница? – согласился Иванов и подумал: «Какая у меня послушная жена».

- Спасибо, милый, что выбрал мне такое имя. – благодарно улыбнулась Ева и встав на цыпочки, застегнула Иванову верхнюю пуговицу. – Тебе так лучше идет, муж мой, и на планете не продует.

Пуговица непривычно надавила на горло, но он промолчал, не хотелось спорить с таким очарованием.

«Какая она у меня заботливая».

- А как мне называть тебя, муж мой?

- Иванов, как еще.

- Ивановым тебя звали все, а можно я буду называть тебя иначе, чтобы это имя было только для меня одной.

- Для тебя одной? Ну, ладно. – Польщено согласился Иванов. «Какая же она у меня ласковая».

- Я буду звать тебя Адамом. – Проворковала Ева.

Этот голосок Адаму Иванову хотелось слушать бесконечно.

А присутствующие, наблюдавшие за этой сценой, почему-то задумались: «А стоит ли заводить семью?». У Большакова даже мелькнула мысль, а может играющие гормоны лучше препаратами глушить или вообще всю команду сделать бесполой?

Ладно, пора прощаться.

- Иванов и … - «Тьфу ты» поперхнулся Командор, чуть не сказав Пятница, и поправился:

- Адам и Ева на вас возложена ответственная миссия. Не подведите. Будет трудно – зовите на помощь. Радиосигналы ваших передатчиков не везде достигнут Ковчег, да и аккумуляторы не вечны. Зовите импульсом мысли. Мысль, если очень пожелать, пробьет любое расстояние и мгновенно достигнет цели. Ну все, дети мои. Плодитесь и размножайтесь. И Большаков, смахнув непрошенную слезу, растроганно, по очереди обнял их и троекратно по-отечески поцеловал.

*** *** ***

Ковчег медленно, прогревая двигатели, приподнялся над планетой. Еще несколько секунд и сделав скоростной рывок, он исчезнет в глубинах космоса. Адам и Ева Ивановы стояли на равнине, прощаясь взглядом с кораблем.

- Адам, а что обозначают эти буквы? – спросила Ева.

На борту Ковчега угадывалась, поблекшая от времени надпись – Э.Д.Е.М.

- Это, моя любимая, расшифровывается, как Экологический Дом, то ли Единого, то ли Единственного Мира, но в любом случае, уже не единственного.

Действительно, теперь у них двоих был свой собственный мир. Мир, который им еще предстояло создать. И каким этот мир будет, зависит только от них самих.

И дни, и годы здесь не условные, а реальные, зависящие от вращения их планеты вокруг своей оси и вокруг своего светила. Но и Ковчег забыть невозможно. Там, Иванов осознал это только сейчас, остались их корни. Сотни лет своей долгой жизни он будет с надеждой всматриваться в звездное небо, ожидая весточки от своей звездной семьи.