Ее удивительный мир

Народ сновал туда-сюда по остановке каждый в ожидании своего автобуса. Кто-то кутался в легкую курточку, кто-то уже натянул осеннее пальто. Солнце периодически выглядывало из-за туч, согревая своими редкими лучами изголодавшийся по теплу люд, который уже две недели терпел дожди. Она выделялась среди всех своим ярким, совершенно летним легким платьицем с причудливым узором из цветов. Голые плечи едва прикрывала чуть сползшая вниз серая кофта, а на губах играла улыбка. Казалось, что девушка что-то потеряла, так усердно она оглядывается по сторонам. Рядом с ногами вертелся щенок, вынюхивающий всё вокруг, но ни на шаг не отходящий от хозяйки.

‒ Простите, не подскажите, куда едет этот автобус? ‒ ее голос звучал чуть растеряно и напугано, когда она обратилась к незнакомому мужчине не самой приятной наружности, услышав скрип колес об асфальт.

‒ Он едет в город N, ‒ к собственному удивлению, он ответил ей без малейшего раздражения, несколько очарованный ее мягким и звонким голосом.

‒ Вот как. Никогда не бывала в нем, ‒ доверительно сообщила она, ярко улыбаясь. Мужчина, испуганный таким вниманием, вдруг стушевался и сделал несколько поспешных шагов назад, а после растворился в толпе. Светловолосая, даже не заметив такой перемены, все также светясь и сверкая во все тридцать два зуба, села в автобус, ведомая своим щенком вглубь «железного коня», и плюхаясь на первое попавшееся свободное место, не забыв усадить своего друга рядом. Автобус тронулся с места. Песик сидел смирно, не издавая ни звука, а девушка, казалось, погрузилась глубоко в себя.

Окружающий мир ее ничуть не беспокоил и не мешал размышлять о чём-то своем. О чём-то столь же далеком и прекрасном, как фантастические миры писателей и поэтов. Мысли бурлили, кипели и уносились, словно ветка, плывущая по течению горной реки. Она прикрыла бледно-голубые глаза, погружаясь в мир грёз, но лишь с одной целью – проснуться и увидеть удивительный мир снова, как и каждый день до этого.

Сон ее длился недолго. Совсем скоро по лицу скользнул игривый солнечный луч, одаряющий своим теплом правую половину её лица. Незнакомка чуть поморщилась, пробуждаясь от весьма приятных снов о море, в котором она купалась, когда ей было лет пять. Даже самые маленькие волны окатывали ее с головы до ног, а она лишь хохотала и раз за разом подставлялась под прохладные прикосновения воды. В её ещё чуть сонных и только что открывшихся глазах играла водная рябь небольших озёр, которые мелькали за окном, переливаясь в солнечных лучах.

На её губах заиграла улыбка. Этот мир всегда был для неё удивительным. Блеск воды, солнечные зайчики, плясавшие по автобусу, благодаря щенку, чей ошейник давал миллионы бликов, пушистые облака, расступившиеся перед огромным ярким светилом, словно признавая его мощь. Весь этот мир был полон того, что не так сложно заметить, но так сложно увидеть. Девушка в цветастом платье улыбалась пейзажу за окном и каждому, даже самому хмурому, пассажиру этого душного автобуса. Её душа парила и словно просилась на улицу, чтобы окунуться в этот поразительный мир грёз.

Вскоре автобус затормозил, и чуть хриплый голос водителя сообщил название остановки. Люди неспешно вставали с мест, о чём-то переговариваясь со своими спутниками, уткнувшись в телефоны или же запутавшись в своих мыслях. Голубоглазая вспорхнула со своего места с такой энергией, будто бы только что отдыхала не менее недели, да так, что сам президент бы позавидовал. Она даже не смотрела под ноги, звонко смеясь под громкий лай своего спутника, иногда задевая кресла или других людей, не забывая тут же негромко произнести «извините».

На улице играл лёгкий ветер, приподнимавший подол её платья, но светловолосой было все равно. Она замерла недалеко от дверей транспорта и, прикрыв глаза, с наслаждением втянула воздух, наполненный ароматом цветов. Цветов было море, если не океан. Пёстрые, крупные, маленькие, демонстрирующие свою красоту или же только робко раскрывающиеся бутоны – все они были прекрасны. Незнакомка неосознанно поправила кофту, о которой и вовсе думать забыла, вслушиваясь в тихое жужжание шмелей, стрекот кузнечиков и шум изредка проезжающих автомобилей. Могло показаться, что осень наступила во всем мире, почему-то забыв об этом уютном уголке лета, который мог покорить любую, даже самую черствую душу. Она улыбнулась еще шире, услышав едва заметный скрип.

‒ Джей, не хочешь покататься на качелях? ‒ в ответ раздалось лишь уверенное «тяф», которое, конечно же, выражало самое уверенное согласие в мире. Смех девушки стал еще заливистей, чем минуту назад. Сквозь траву, щекочущую ноги, и насекомых, так и норовивших укусить, того, кто потревожил их покой. Хозяйка щенка села на качели, которые отозвались приветственным скрежетом металла о металл. Скрип становился всё громче и сильнее, с каждым ее раскачиванием.

Запрокинув голову, русоволосая широко распахнула глаза. Облака были прекрасны. Вот здесь, словно пена от прибоя, на которую сейчас накатится очередная волна и оставит за собой еще один пенный след. А вон там, вдали, прямо перед лицом, если сесть ровно, удивительной красоты гора, контур которой очерчивается солнечными лучами, от чего начинает казаться, что ты скалолаз-путешественник, который встретил новый рассвет во время покорения очередной вершины. Или же там, чуть правее, кажется, что открылся невероятный вид на вершину Олимпа, описанный древними греками, и тебе хоть одним глазком удается увидеть чудеса, которые создают Боги, подвластные Зевсу. Например, крылатых рыб, которые лениво парят над мостом, раскинувшимся над золотистым прудом. Еще немного выше и даже удастся заглянуть чуть дальше, увидев, как Афродита плетет свои косы, покачивая своей изящной ножкой в такт звукам арфы. Нужно лишь чуть сильнее раскачаться и весь мир будет как на ладони.

И она продолжает взмывать все выше, блаженно улыбаясь миру, полному чарующих мелочей, греясь в едва ощутимых лучах солнца. Её мир – совсем другой. Не такой, каким его видят люди, проходящие мимо с каким-то странным выражением лица, когда они оглядываются на слишком легко одетую девушку, совсем не обращающую внимание на то, что через пару минут начнётся дождь. На самом деле её мир пуст. В нем нет света. Нет ничего, что можно было бы увидеть. Вот уже как три года перед её глазами сплошная тьма. Но она смеётся и улыбается, вспоминая то, чего раньше не замечала, как и все эти люди. Лучше быть слепым всего лишь глазами, чем слепым душой.