ДОРОГА В НИКУДА...

ДОРОГА В НИКУДА...

На свете счастья нет, а есть покой и воля...

По вечерам Николай Михайлович созванивался по Скайпу с давними приятелями; -другом детства Синько Иваном или по службе в армии Шешуновым Геннадием. Его сослуживец по армии Геннадий вел в основном ночной образ жизни подолгу сидел в интернете, а вставал поздно, когда день склонялся к обеду. Иван же перенес операцию по удалению камней из почек и морщась сетовал на здоровье, коронавирус и то, что друзья и сверстники один за другим уходят в мир иной. Николай Михайлович обычно спрашивал его:

- Ну ты как там поживаешь, произростаешь?...Себя, как чувствуешь?

- Плохо Коля, еле хожу. Вот вчера с женой ездили на рынок, так я из машины не вылезал. Жена вышла и закупилась там и мы поехали домой. У нас этот "Коронавис" или как там его называют, так давит просто напасть какая-то! много народу болеет.

- Ну ты после операции уже поправился? Я вижу неплохо выглядишь. Небось и на соседку опять поглядываешь, и жену по вечерам хоть изредка беспокоишь?

- Ну, ну-да стучусь иногда к ней в комнату. Можно к тебе? Она сидит целый день в кроссвордах ковыряется.

- Чего тебе?

- Ну я уже немного оклемался после камней в почках. Может мы того, попробуем сообразить, как в молодости!

- Тьфу, ты еще чего надумал? Пошел нафиг...

- Понял... И потихоньку заворачивая скребусь на диванчик спать. А то не дай Бог еще передумает. Беспо-кою, беспо-кою ее, как не беспокоить то. Ну, а ты, как твое здоровьице?

- Да ничего так, вот только по ночам все блукаю не спится и все тут. Так часов до четырех-пяти мучаюсь безсоницей. Потом включаю и смотрю телевизор. - Иван расмевшись произнес:

- Полковнику на пенсии не спится, как псу в мороз. Когда он утро ждет!

Итак проходили день за днем. То поездка в город, то работы по хозяйству в деревне.

Николай Михайлович на лето выезжал в свою деревню Петраково, где у него был загородный дом. Вчера он приезжал в город закупиться продуктами и сегодня выехал с утра пораньше назад в деревню. Накануне он встретил своего приятеля по работе на комбинате Жвакина Василия. Тот с выходом на пенсию переехал на постоянное место жительства в свою дачную деревню Матинга. Его деревня была в трех километрах от Петраково. Выезжая из города он увидел ожидавшую его фигуру приятеля Василия. Ехали, разговаривая они выяснили общих знакомых в своих деревнях, Николай рассказал ему о деревенской соседке Зинаиде Константиновне, которой шел уже восемьдесят третий год. Та пошла за грибами в лес и заблудившись вышла на дорогу в семи километрах от села.

- Ну, а мы с тобой не виделись лет пять-шесть обратился Николай к Василию. Я, как встретил тебя вчера подумал "Жив курилка-приятель", хотя знаю ты не куришь и не пьешь. Так ведь?

- Ну да так, когда ты ушел с работы я уже будучи на пенсии продолжал работать в конструкторском бюро на металлургическом комбинате. Ты наверное знаешь моей малой родиной является Украина, куда я в последние годы практически не ездил. А тут позвонила сестра и сообщила, что мой живущий в Житомире старший брат безнадежно болен. Ну я то хорошо знал, что брат любил спиртное и обедать всегда начинает с полного стакана водки, наливая себе и сыну. Взяв отпуск я прилетел в Украину и приехав в родное село сперва зашел к сестре. Та сообщила, что брат уже не встает с постели и совсем плох. Прийдя ко двору брата Василий зашел в дом. В прихожей дома стояло несколько опечаленно вздыхающих женщин-соседок. По комнате шепотом разнеслись голоса:

- Брат, брат из России приехал. Пропустите... Его брат приехал из далека...

Прошел в дом и комнату, вижу у противоположной побеленной стены в углу стоит кровать. На которой лежит мой постаревший обросший многодневной щетиной брат. Тот услышав слова жены о моем приезде медленно повернул голову в сторону двери и несколько мгновений молча смотрел на меня. Потом с усилием слабым голосом растягивая слова произнес:

- П-приехал таки? А я грешным делом думал, что так и не увижу тебя. Ну к-как ты...Дела у тебя? Все в России живешь?

- Нормально, все хорошо. Помаленьку живу вот все в России, в Череповце. Сынов воспитываю, уже взрослые...

- Ну, а ты, все также вина не пьешь? - Василий отрицательно мотнул головой, мол не пью.

- Как совсем?... Ничего до сих пор не пьешь?... Совсем?... - Его глаз округлясь приоткрылся и уперся в Василия, казалось застыл на фигуре младшем брате. Из почти неподвижной щели рта донеслось...

- Бесполезный... Бесполезный ты человек.

Лежащий брат обреченно шевельнул на него рукой и отвернул к стене голову.

Дорога шла в вдоль просеки в лесу Николай управляя машиной молчал. Замолчал и Василий каждый думая о своем. Вылезая из машины на развилке дорог ведущую к их селам Василий сказал, что знает ту Зинаиду Константиновну. И слышал о том, что она недавно блудила в лесу и добавил:

- Да ей годов то сколько? Почитай за восемьдесят будет, в эти годы пора уже дома сидеть, а не по лесу бродить. Она приехала сюда жить к сыну из Салехарда кажется лет девять-десят тому. - Добавил Василий и взяв свой полный тяжелый рюкзак пошел по дороге к деревне. Отсюда до его села было от силы километра два-три.

Со слов той самой Зинаиды Константиновны ей пришлось немало пережить в молодости. Родом она из Омской области, где родилась в далекие тридцатые годы.

Совхоз "Заветы Ильича" находился на западе Омской области. Село имело две улицы, жители которой занимались в основном животноводством. Скраю села поближе к болоту приютились пять домиков окнами обращенными на центр села, а огородами примыкая к болоту. Каждую весну активно таявший снег переполнял болото и оно разливаясь затапливало часть огородов, подступая к домам, сараям со скотом. Во втором слева небольшом домике жила большая семья объезчика Сверидова. В семье подрастали дочь Зинаида и два сына. Во дворе слева от дома росло шесть-семь березок. В редкие жаркие летние дни там ставилась старая железная кровать. И семиклассница Зина любила на ней поспать. Прозрачный чистый лесной воздух расслаблял организм наполнял истомой юное девичье тело и когда мать начинала ее будить, чтобы встретить с пастбища идущую в стаде корову. Как бы издалека снова доносился пробуждающий голос матери. Она все ни как не могла проснуться с трудом разлепляя веки она тянула с подъемом головы от подушки:

- Сейчас мама, только еще минутку... Ну дай еще чуть-чуть посплю.

На полянке перед домами раздавались детские голоса. Да ведь в то время не то, что сейчас. Почитай в каждой семье было по три пять детей. В один из весенних дней играющие на улице дети увидели, как вдоль улицы проехала повозка с сидящими на многочисленных узлах и поклаже семьи. В повозке играющие дети с удивлением увидели их подругу Зину, потом ее мать, остановившись ребята прокричали ей:

- Зин, а вы, куда едете?... В город Ишим переезжаете или, куда?

- Не, а мы в Салехард уезжаем. Это город такой на севере, где то там. Там далеко... - Махнула она приятелям и подругам. Взмах возчика кнутом и небольшая лошадка слегка трючком побежала. Повозка затряслась на колейных ухабах и Зина ухватившись за повозку последний раз взглянула на свою деревеньку и подруг. На сердце у Зины тяжелым грузом висел груз оставляемого родного села, родственников и школьных подруг...

...Раннее утро, легкий морозец приятно холодил щеки. Сквозь слабую дымку тумана в низине на фоне светло-серого бесконечного пространства тундры виднелся небольшой городишко Салехард. Трое ребятишек пятого класса стояли обозревая казалось бы пустынную окружность у железной дороги ниткой уходящей за горизонт. Генка знал от родителей и новых друзей, что эту железную дорогу строили заключенные. И ее активное строительство было спешно остановлено всего год назад, после смерти вождя-Сталина. Железная дорога от Салехарда до реки Обь шла по тундре, как бы зигзагом огибая болотца и упиралась в реку. Впервые выйдя на берег реки Обь Генкиному взору открывалось широкое водное пространство с мощным течением и крутыми берегами. Здесь строители столкнулись с непредсказуемым нравом весеннего половодья реки часто меняющего русло. Генка с месяц, как приехал в этот город. Его отца из Ленинграда перевели сюда с повышением по службе начальником милиции. И все здесь ему было по началу в новинку. И этот в основном деревянный городишко и совсем короткий световой день. А природа здесь! - Эта бесконечно ровное пространство тундры до горизонта. Выйдешь за город и взору не во, что упереться такой простор вокруг, воздух чист до синевы. Неброские тундровые цвета, белеющие глазки морошки, а затем местами синими пятнами россыпи голубика, а в основном вокруг белесый цвет бактерицидного мягко опускающегося под тяжестью ноги мха. Весной же тундра, как бы слегка раскрывается неброскими цветами красок. На фоне распустившегося невысокого травяного покрова большими частями открывается взору ярко-белый налет невзрачных мелких цветов с желтым сердечником, а вот там далее синие, желтые и красные цвета цветущих короткий период отведенной им здесь жизни цветов. Изредка взор цепляется и видит одиноко торчащие карликовые северные деревца, торопливо одевшихся в праздничные зеленые одежды. В низине на небольшом удалении видны в над землей длинные полосы рассыпавшийся дымкой полупрозрачный туман. В небольших овражках притаился спрятавшийся от солнца снег, оставшийся здесь от прошлой зимы. Листочки прошлогодней голубики приняли оранжевый цвет издалека напоминающий цветы и вносящие разнообразие в цветовую гамму в этот короткий праздник ожившей природы тундры. А вы видели пухлые белоснежные шапки "цветущего" мха, это я вам скажу, не передаваемая красота. Земля перенасыщена водой от растаявшего снега, которая скапливается в низинах образуя озерца, также закипает жизнь. Здесь скапливаются перелетные птицы спешащие создать семейные пары и выводить птенцов. Изредка местами из земли торчат камни и валуны покрытые древним почерневшим от времени лишайником. На них спариваясь, торопятся успеть дать жизнь потомству, две белые бабочки. И конечно безчиленное количество звенящего, нет гудящего гнуса кровососа. Пьющего кровь и тем изживающего в тундре все животное начало начиная с оленей до человека. Да здесь все важно, недаром говорится: " Каждая поганка для, чего то предназначена". Тсс-тихо не спугните, вот два серых журавля пританцовывая подняв к верху клювы выплясывают брачный танец. Изредка подпрыгивая со взмахом крыльев они приветствуют начало возрождения природы и своего потомства. В далеке в белом пятне угадывается неспешно идущая по своим делам белая медведица - царица или вершина пищевой цепочки в этих местах. В различных местах тундру пересекают реки Обь, Шойтанка, Валуй.

Ребята громко разговаривая пошли по ж\д путям показывая и расказывая новому приятелю про строителей железной дороги. Необычным было то, что новая железная дорога уходила далеко за горизонт и не эксплуатировалась. С боку в переди у насыпи они увидели стоящий брошенный строителями застрявший в болоте трактор. Иногда встречались брошенные тачки и поломанная автомобильная техника. Прошли с километр и показался столб железнодорожного семафора и светофоры. В отдалении у ж\д дороги виднелось небольшое строение, когда подошли к нему то увидели новое здание железнодорожного вокзала. И странно было видеть отсутствие присутствия жизни и людей вокруг. А безжизненная железная дорога змеей проскальзывала дальше к реке Обь. И на следующем ее берегу ж\д дорога уже прямой линией стремительно убегала туда вперед за горизонт востока... От Салехарда ветка ж\д пути шла на Игарку в сторону Норильска и так далее более, чем на тысячу километров.

У нас рядом бабушка Зина живет, она работала на строительстве этой железной дороги. Да вон она идет с авоськой из магазина указал один из мальчиков на старушку медленно идущую к подъезду дома.

Зинаида Константиновна вспоминая о том времени говорила:

- Мы тут жили в Салехарде. Он тогда был маленьким городком, почти поселком. В те послевоенные страшные годы здесь строили железную дорогу в основном заключенные. Тогда много не разбирались, прав ты или не прав. Или тебя по злобе оговорили. А люди на эту гигантскую стройку были нужны, вот НКВД всех и загребало, забирали народ согласно разнарядок. Много сюда миру то нагнали и все заключенных, сперва они начали строить бараки для жилья. А их все везли и везли со всех концов страны. И женщин и мужчин разных профессий, но работа в основном была тяжелая физическая с лопатой в руках. Мы тут жили, отец часто стал прибаливать. Ну мать меня, как старшую дочь упросила начальство взять туда вольнонаемной на работу. Мыла полы в конторе и разносила бумаги куда пошлют. А вокруг разрасталось огромное строительство железной дороги по бескрайним просторам тундры...

К причалу Салехарда еще с боков швартовавшегося очередного судна подавали концы, когда голодные и уставшие пассажиры-Зэки увидели на берегу огромный красный транспорант с надписью не нем:

"Да здравствует великий Сталин - руководитель лагеря мира!".

Началась разгрузка транспорта ослабленные долгим плаванием в трюмах и плохим питанием люди осторожно спускались по шатким трапам на глинистый причал. Прибывшие заключенные ежась под свежим вечерним ветром строились на причале, толпу прибывших опоясывала редкая цепь охраны в солдатских шинелях. Вскоре на двух машинах приехало местное начальство. По стоящей около часа большой толпе прибывших заключенных (Зэков) пронеслось:

- Местное начальство прибыло. Вон тот высокий в фуражке в середине-начальник строительства полковник НКВД Василий Арсеньевич Барабанов. Говорят хороший мужик о людях заботится. Тот приняв доклад начальника конвоя о количестве прибывших зэков вышел вперед и в вечерней тишине все стоящие в толпе услышали его слова:

- Друзья мои, вы прибыли на всесоюзную стройку! Здесь труд каждого из вас приближает нас к светлому будущему коммунизма! Здесь каждый из вас своим трудом искупляет вину перед Родиной...

До Барабанова стройкой руководил другой, который говорил заключенным:

- Мне не нужно, чтобы вы работали, мне нужно, чтобы вы мучались.

А Барабанов (кличка данная ему зэками-дядя Вася) жизнь заключенных значительно облегчил. Заключенные дядю Васю уважали. Мало кто даже из окружения начальника стройки тогда знал, что Василий Арсеньевич просидел сам 6 месяцев в одиночной камере. После чего его выслали работать на Север, причем вместе с семьей. Барабанов был известен своей системой зачетов: «Выполнившему дневную норму выработки на 115% — засчитывать день за два, сделавшему 125% — за три».

Для досрочной сдачи объектов в честь государственных праздников требовались особые усилия, и тогда Барабанов применял метод пряника: «Допустим, надо проложить до праздника 100 метров пути, чтобы рапортовать наверх о досрочной стыковке очередного участка трассы, а люди измотаны, оборудования и инструментов не хватает, времени совсем нет. Тогда в точке завершения работ ставился огромный стол, накрытый по-вольному. Обилие спиртных напитков, включая разные вина и водку, разносолы и деликатесы — все это без обмана ждало бригаду, уложившуюся в срок. Откуда только силы брались…» — вспоминали бывшие заключенные.

Но тем, кто не выполнял норму, давали всего одну горбушку хлеба.

С прибытием новой партии заключенных у лагерной каптерки стояла длинная очередь за спецодеждой. Развязанно ведущий себя сержант-каптенармус объявил, что каждый прибывший объявляет свою фамилии и получает спец.одеду. Выдавая спецодежду молодому лет тридцати мужчине назвавшегося Варфаломеевым Алексеем Антоновичем спросил:

- Ты, по какой профессии будешь? Здесь есть самая лафовая работенка для геодезистов для трассировки направления строящихся железнодорожных путей. Надо уметь ладить с теодолитом и наносить в масштабе трассу на контурную бумагу.

- Я военнослужащий, командир батареи. Теодолит или бусоль мне знакомы и я могу с ними обращаться...

- Ну тогда считай ты здесь хорошо устроишься. Надо тебе подойти к начальнику участка и заявить о себе. Получай, рот не разевай, вот тебе куртка, шапка и ботинки. Не забудь от выхода справа вторая дверь там художник напишет краской твой номер на куртку. Номер свой помнишь или напомнить тебе?

- И это все? Это после двух часов стояния в очереди? А, где портянки? Подождите ботинки, вы дали ботинки не моего размера. Поменяйте...

- И, что я тебе еще должен спеть Марсельезу или сплясать гопака? Ботинками потом поменяешься с кем либо. Вали отсюда пока я тебе пинком в зад не дал...

Поздним вечером в небольшой казарме для охранников лагеря заключенных. В Ленинской комнате сидели у стола несколько солдат в основном просматривая подшивки старых газет "Звезда" и "Правда". Тут же неподалеку с ними сидели старослужащий сержант сверхсрочной службы кладовщик-каптенармус и его земляк молодой прослуживший всего два года солдат. Говорил сержант с явным видом превосходства он приподнимаясь с табурета тихим голосом, как бы нависая над ним, произнес:

- Я че тебя сюда позвал. То, о чем ты мне в обед говорил опасайся. Заруби это правило у себя на носу и об этом нигде никогда не говори. Да к тому, же чего их-зэков жалеть? Они сами хотели этой жизни-свободы. А из них если, кто и не служили в Красной Армии так желали, способствовали установлению этой власти Советов. Так, что они хотели то и заслужили, и тут получили. Теперь доходят здесь в лагерях. Я так их не жалею. Я на всю жизнь запомнил, что они сотворяли в 20х годах в наших казачьих станицах. Объявили Белым казакам амнистию, мой отец и дядя поверили пришли, а их и старого деда в придачу тут же за станицей и расстреляли. Красный террор это у них называется... Запомни, кто ты и никогда обещаниям этой власти не верь!

- Так ить жалко людей, сколько их тут мается. А мрут сколько... Страсть Божья...

- Так давай навсегда прикончим ентот разговор, понял. Если не хочешь сам кончить, как эти зэки. Надысь ты говорил о письме к подружке. Ну бери, бери ручку, бумагу и пиши. Я тебе продиктую письмо, бабы они млеют от ласкового словца. Я в ентом деле дока, мне сичас пишут письма пять знакомых девок и все они ждут, когда я их позову. Вот так-то салабон... Учись у "дедушки".

- Да я сам читаю по газете почти бегло, а вот писать на бумаге никак. С прописями я страдаю. Сам бьюсь, бьюсь просто беда. Вы товарищ сержант уж помогите мне с прописями. У меня то всего два класса в хуторе. Мне бы тольки прописи помочь одолеть. Я ужасно способный, мыслишек у меня в голове всегда бегает много, а грамотешки то не хватаит. Пером водить и ручкой будь они не ладны рука держать никак не приловчится. А дальше, дальше я сам буду письма домой и девкам писать...

Заключенному Алексею Варфаломееву удалось устроиться геодезистом, его утвердили после собеседования у старшего инженера геодезиста-женщины лет тридцати пяти. Ежедневно ему и его начальнице инженеру геодезисту приходилось с утра до позднего вечера шагать по тундре с бусолью. Прокладывать курс строительства будущей трассы и привязывать его на отчетной схеме. Утром, как всегда Алексей отправил помощника с шестом и треногой к трассе. А сам с куском брезента пошел к складу имущества для получения теодолита, поскольку ценное оборудование полагалось хранить там. Склад работал так, как был открыт, но никого внутри не оказалось. Ожидая он услышал внутри склада женский приглушенный вскрик и возню. Он остановился и стал ждать появления кладовщика сержанта Костюк. По времени склад должен был работать и был открыт и начальник склада-сержант явно был внутри. Через минуты две-три из склада вновь донеслось страдальческий вскрик и стон. Николай решительно откинув доску прилавка ринулся на стон и открыв двери увидел распятую на земле девушку и лежащего на ней сержанта. Тот повернув в его сторону крикнул:

- Пошел вон отседова. Мозги вышибу...

Николай ударом сапога в голову выключил сержанта и схватив за руку девушку помог ей подняться. Затем они взяв лежащий там вещмешок сержанта, нашли консервы и сухари и прихватив солдатскую пехотную лопату в чехле спешно покинули склад.

Они шли почти бежали "ходко" придерживаясь курса на юг. Иногда переговаривались между собой уходя все дальше и дальше. Уже во второй половине дня они захотели кушать и остановились. Сели на ведра и только тогда поняли, что не знают, где находятся и в какую сторону держать направление. Внутри поднимался неприятный холодок, вся тундра вокруг была одинакова пустынна. Уже к вечеру устав решили располагаться на отдых. Растянули кусок брезента на распорках и подвернув брезент под себя улеглись спать прислушиваясь к ночным звукам. Вы знаете, что тундра ночью издает странные звуки, так вот от них им становилось еще и жутко. На второй день побега экономя продукты перекусив ягодами с хлебом, двинулись дальше. Кругом в изобилии росли ягоды, как будто специально рассыпанные кем то. Через какое-то время пути Алексей коротко произносил:

- Передохнем немного.

И они присев отдыхали одновременно собирая вокруг себя руками ягоды отправляли их в рот или набивали ими карманы. Отдыхали немного времени затем Алексей доставал металлический пруток на шнурке и приподняв на уровень груди определял, где -Север- и потом направление дальнейшего движений Юго-Запад. Взмахом руки указывая направление говорил: -Туда нам.

Ходко шли, насколько позволяли силы в направлении на Юго-Запад. Шли туда, где по расчетам Алексея должна быть река и начинаться сплошные леса. А там, где река должны быть и селения людей. Подальше от городов он считал можно будет затеряться от всевидящего глаза органов НКВД. В тундре легче затеряться от возможной погони. В крайнем случае можно было бы присоседиться к кочующим со стадами оленей Чукчам. Но те кочуют со своими стадами значительно севернее, а они шли держа направление на юго-запад.

Временами их охватывал страх никогда не выбраться из плена этой бесконечной болотистой тундры и тогда к сердцу подкатывался липкий страх на пару с паникой. У одиноко стоящей кривой болотной сосны стояла песцовая лиса и с неподвижно смотрела в даль. Что то отвлекло ее от мышкования и охоты на леменгов. Для нее было странным и необычным увидеть здесь две бредущие человеческие фигуры. Те шли медленно опустив головы, причем первая более высокая шла в переди, вторая отставая метров на семь обреченно устало брела сзади.

Солнца не было, зато мох был веде! И с юга, и с севера, и уже на них. Не было возможности даже определить время поскольку на крайнем севере летом день бесконечен. И ночью здесь можно смотреть и читать газету "Правда" поскольку устанавливаются белые ночи, когда в час ночи светло, как днем.

Последние дни они питались в основном ягодами, на очередном привале отдыхая Алексей произнес:

- Чо то или с глазами у меня или что. Но мне кажется в переди на горизонте темная полоса уже не дошли ли мы до леса. Ты погляди-ка сама.

Зина приставив ладонь ко лбу долго напряженно вглядывалась в горизонт. И ей непонятно было то ли она действительно видела темную полосу там в далеко переди. То ли у нее начинались глюки в глазах от хронической усталости и утомительного однообразия этой серой кажется нескончаемой тундры. Сколько дней шли они уже не знали, только тупо шли и шли в перед по прокладываемому Алексеем курсу. Позавчера они съели последнюю корку хлеба и теперь питались одними ягодами. Иногда они думали, что идут не в том направлении и они сбились с курса. Но вот уже ясно был виден темный лес прямо в переди по их пути. Алексей облегченно вздохнул и предложил сегодня расположиться на отдых пораньше. На двух палках низко растянули кусок брезента и пожевав ягод молча улеглись. Вскоре Зина услышала ровное глубокое дыхание своего спутника, стала дремать и она. Очнулась она от звука похожего на колокольчик. Приподнявшись она выглянула и увидела нарты и на них сидевшего старого якута в странном одеянии. Как она подумала шамана, тот молча смотрел на них сидя на нартах запряженных в одним оленем со сломанным рогом. И тут она услышала в голове вопрос, хотя видела старик-шаман молча смотрел не нее:

- Зачем вы здесь? Тут быть нельзя, это святое место для камлания. Находясь здесь вы оскверняете его и тем разгневаете Духов предков. В гневе они уничтожат вас..

- Мы дедушка бежим из лагеря, простите нас мы не знали. Вот отдохнем и пойдем дальше. - Ответила Зина, старик внимательно выслушал ее. Молча кивнул головой, шевельнул длинным прутом коснувшись оленя и нарты двинулись дальше...

Утром они поднялись и собрав импровизированную палатку пошли в сторону уже близкого леса.

Как вдруг из-за раскидистой, пушистой сосны с ружьем на перевес появился бородатый охотник у его ног болтался висящий большой глухарь. Мозг Алексея живо выдал картинку, как тот наводит на них ружье со словами: -Аа-а зэки, из лагеря сбежали, ну-ка двигайтесь в перед... К уполномоченному.

Их ноги стали ватными и казалось намертво приросли к земле. Но тот смерив их долгим внимательным взглядом неожиданно участливо сказал:

- Ну пойдемте, наверное вы есть хотите.

Минут через тридцать подошли к маленькой заимке. Охотник поджаривая на костре глухаря молчал, изредка внимательно окидывая их цепким взглядом. Изредка его взгляд задерживался на женской фигуре вспыхивал и встретившись со взглядом Алексея затухая безразлично смотрел в сторону. Уже на второй день Алексей проснулся поздно в заимке никого не было. На полянке горел костер с казанком. Услышав смех он повернулся и увидел их обоих Зину и охотника выходящих из опушки с сушняком для костра. Зина как бы в роли хозяйки накладывала в общую миску приготовленный ею суп в ответ на похвалу охотника - Василия. Каким то изменившимся низким с хрипотцой в голосе она проговорила:

- Кушайте для Вас готовила...

И непонятно было ко всем ли были эти ее слова или к кому то одному из них двоих. Почему то оставившие тревожный осадок в душе Николая. Наблюдая ожившую и воспрявшую Зину крутившуюся по хозяйству он вдруг тихо предложил ей:

- Давай уйдем в верх по течению реки Обь охотник ведь сказал, что там далее живут староверы. За два дня мы сможем дойти до них, а Зина... Пойдем.

Та молча глядя в сторону отрицательно мотнула головой. Мол нет она не хочет никуда идти. И он отступил, отстранился молча со стороны наблюдая за ими обоими.

На четвертые сутки проснувшись Зина и охотник увидели пустое его место. Не появился он и через час, к полудню стало понятно, что он покинул их в неизвестном направлении...

- А куда же делся пропавший Алексей? Ты не знаешь? Мне его почему то жаль.

- Он ушел и потом жил выше по течению реки Обь в сорока километрах в деревне рыбаков. Слышала я, где то через восемь месяцев он умер. Здоровье у него оказалось слабое, видимо он надорвался на той стройке. Охотник тот с, которым я осталась непростым оказался. Он там охотился и одновременно помогал НКВД вылавливать беглецов-заключенных. Их тогда немало пыталось бежать, а путь был один вдоль берегов рек. Вот они и выходили к тем краям. А тот охотник привечал их потом ставил на берегу условный сигнал проходившему по реке судну. Капитан того судна и сообщал о сигнале органам НКВД. И те, через пару дней появлялись в той сторожке арестовывая беглеца. А нас он не сдал потому, что я была молодой и приглянулась ему... И Алексею пришлось уйти, а так нас тоже ожидала бы та же участь, что и остальных беглецов.

- Ну, а что было дальше, потом, а баб Зина.

- Через полгода, а может быть позже я поняла, что беременна. Тот охотник выправил мне бумаги жителя их села, через своего родственника. Посадил меня на проходящий мимо пароход везущий грузы для стройки. Так я смогла возвратиться домой в Салехард. Правда жила я у родственников, потом стройку закрыли. И весь каторожный труд тысяч заключенных стал никому не нужен.

Старушка задумалась думая о чем то своем. Потом поднявшись отошла от них и легла на простенький старый диван отреченно глядя в стену молчала...

Вчера вечером Зина вышла на улицу по пути в магазин встретила давнюю знакомую, тоже пенсионерку. Как обычно бывает живя в разных районах города теряешь контакты с подружками по работе после выхода на пенсию.

- Ой Зина привет, как я рада тебя видеть. Прошло двенадцать лет, как мы расстались. Подумать только прошло столько лет, ты как поживаешь? С детьми или с мужем, может замуж за старичка какого выскочила? -Начала диалог подруга.

- Куда там, одна живу. В молодости не получилось, теперь уж прийдется одной век доживать.

- Помнится ты сходилась и жила около года с нашим по работе на почте, шофером Петром. И, чего ты тогда его выпроводила? Вроде он и не пил сильно. Ты вот что, ты вернись, сходи к нему, он простит тебя, он же тебя любил.

- Да не надо меня любить, как ты не понимаешь? Надо, чтобы я любила...

- Ты извини Зиночка, я тороплюсь дочь с зятем счас придут в гости. Я уж побегу закуплюсь и домой. Но завтра по Православному календарю "Родительский день" я с утра пойду в церковь и ты туда приходи. А после церковной службы там на лавочке и наговоримся обо всем.

- Да ну-у церковь, да я туда никогда и не ходила. Ну да ладно прийду, так ты говоришь "Родительский день" завтра... Часам к девяти быть там? Прийду...

На следующий день они встретились в церкви. Народу в притворе церкви было много, батюшка скороговоркой стоя у кафедры читал псалтырь, при этом дьякон ходил махая кадилом в сторону молящихся и по сторонам. Для Зинаиды вся церковная служба была в новинку, она с интересом смотрела, как верующие брали в церковной лавке свечи зажигали их и ставили на поднос шевеля губами молитвы. Временами в службу включался церковный хор слушая, который по ее душе прокатилась умиротворяющая волна очищения и облегчения. Увлеченная она тоже купила свечу и подойдя поставила ее "За упокой Алексея... Служба заканчивалась и Батюшка с наперстным крестом в руках обратился к пастве со словами, что православному прихожанину необходимо завтра в субботу посетить могилы родственников. Убраться там и посыпать могилки освященным песком со святой молитвой о них "Упокой Господи раба твоего (имя) и прости ему грехи сверш...

Кто то из прихожан спросил Батюшку:

- А если родные похоронены не здесь?

- Ну вы все равно сходите на ближайшее кладбище и высыпте этот песочек из церкви на любую могилку. А при молитве укажите упокойное имя своего родственника и так вы, как бы навестите его и помолитесь о спасении его души. - Ответил Батюшка. Услышав все это Зина решила сходить на кладбище и помянув помолиться о душе Алексея. Поговорив с подругой они решили поехать вместе. Приехав на городское кладбище они увидели множество народа. Люди шли с остановки,приезжали на личным транспортом. Шли с цветами и инструментом расходясь каждый в свою сторону. Зинаида решила, что поскольку Алексей считал себя военным то она пойдет к памятникам погибшим в Афганистане и Чечне и там все сделает как решила. Обходя плотно стоящие ограждения могилок и пропуская идущих она посмотрела в сторону высокого постамента воинам интернационалистам. И увидела там среди многих идущих в разные стороны людей Алексея одетого в брезентовый плащ и кепку. Тот шел почти в ее сторону озираясь по сторонам и рассматривая их. И тут он увидел ее, остановился, потом улыбнувшись кивнул, как бы стал ожидать, когда она подойдет. Разволновавшись Зина непрерывно посматривая на него, боясь ошибки и разочарования толкаясь с идущими туда, навстречу, топча ногами грязь упорно заторопилась к нему. В это время он посторонился пропуская идущих мимо людей. Через три-четыре минуты она была уже на месте и оглянулась ища среди людей его. Потом в спешно пробежала за постамент и обратно, Алексея нигде не было. Ее сердце трепетало и казалось готово было выскочить из груди. Ну, как же, вот только, что он был здесь?

- Тут мужчина, в плаще только что, был, вы не видели, куда он прошел? Вот тут он стоял, потом прошел вот сюда?- Спросила она женщину убиравшую рядом могилку с фотографией солдата. Та растерянно оглянувшись отрицательно мотнула головой.

- Нет, не видала. Тут сегодня миру приехало столько, что не грех и затеряться. Не волнуйся найдется твой...

Зина все стояла на том месте боясь сойти и окончательно потерять надежду на встречу с дорогим ей человеком. Внимательно оглядываясь вокруг она все еще надеялась встретиться с ним взглядом, взяться за его руку и уже никогда ее не упускать. В ее душе зарождалось сомнение не обозналась ли. Но внутренняя уверенность стойко и надежно вселилась убеждая ее: -Это приходил ОН увидеться и повстречать Ее в этот особый день всех Святых...

В эту же ночь он приснился ей. В вечернем закате солнца Алексей стоял с обнаженной головой, при этом он молча ласково не отрываясь смотрел на нее долгим взглядом. Таким она потом и запомнила его..

Из уличного динамика-радио далеко по поселку разносился голос певца Трошева:

- Трудные годы, дальние края. Бури, непогоды молодость моя... Любовь проснулась в сердце, я сам не знаю как...

Ноябрь 2020г. Череповец.