Кролики танцуют в перерывах между спариванием и поеданием капусты

Не нужно делать вид, что ты не заметил моего присутствия в этот вечер – диско. Я курю Camel, и смотрю в пол. Никогда еще толстушки не вызывали столько слюноотделения. Только этот препарат мог дать такой эффект. Твой фармацевт знает толк в своем деле.

Мне сегодня на вокзал, нужно купить билет до Пуэрто-Рико, хотя из этой глуши, в которой я сейчас нахожусь, можно уехать разве что в столицу всемирно известной и опасной Сибири. Какой-то тип трясет гривой под адские вопли доносящиеся из его микронаушников, это происходит прямо на глазах пожилой пары, я вижу как их глаза наливаются кровью, они не привыкли к такой музыке, они видели такое поведение только в фильмах про гнилой запад, они привыкли душить тварей еще в колыбели, они привыкли выкорчёвывать сорняки под корень, они способны уничтожить даже беременную тигрицу, если ее котенок принесет вред их миру.

Старик поднимается, он пытается выглядеть внушительно, никто, кроме меня, не замечает как он удобнее перехватывает свою клюку, как движется на потлатого придурка словно танк, некоторые замечают его, когда он начинает замахиваться, и разбивает лампу в трамвае. Я вижу как его старуха возбужденно облизывает обвислые губы, как зажимает свои сухие ладони между ног, она снова молода, ее старик снова силен и полон власти.

Парень даже не понимает что происходит, он даже не взглянул на старого хрена, когда тот размозжил его череп, видимо клюка с металлическим стержнем, слишком легко она разбила кость и добралась до мозга, я видел ужас стоящей рядом девушки, когда кровь брызнула ей на лицо, я видел довольную ухмылку старухи, я видел гордость старика, я один видел пурпурный плащ, развевающийся у него за спиной, я видел его царскую осанку, я даже видел его вороного коня, разбивающего огненным копытом салон трамвая, пластмассовые щепы летели во все стороны, только чудом не задев меня, хотя я слышал тихую ругань тех, кого нашел раскаленный осколок, но никто не хотел привлекать к себе внимания это антикварного наездника. Я стоял в луже крови, потому что мне было лень сходить с места, я наблюдал за бездыханной девушкой, ее лицо было в крови, она лежала в кровавой каше и представлялась мне как древняя богиня или Лилит. Резко в нос ударил запах серы и нафталина, они совершенно точно исходили от этой инфернальной пары – огненнокопытного жеребца и его oldsсhool’ного наездника, но вот какой от кого, разбираться я не стал.

Кондуктор кричит, что-то на португальском, я делаю вид, что смотрю в окно на разрисованные граффити заборы, а сам притопываю в такт музыке, доносящейся из микронаушников только что поверженного волосатика, кровь хлюпает под моими ботинками. Старик устало, как будто отработал 12-часовую смену на заводе, топает на свое место, коня нет и в помине, наверное, вернулся в свой сатанинский загон. Дед тяжело плюхается в кресло и начинает притопывать в такт музыке вместе со мной. От его былой величественности не осталось и следа, только труп парня с дырой в голове, и я, хлюпающий его кровью, да крики. Ну, конечно же, его старуха не забудет последней победы своего старика, она вошла в транс, вдыхая серу и слушая наши притопы.

Я так и не сумел взять билет до Пуэрто-Рико, на меня смотрели как на идиота, когда я протягивал в окошечко кассы двадцати долларовую купюру и улыбался. Окошко захлопнулось. Кассирша нажала на экстренную кнопку, двери вокзала с шумом падающих стальных штор захлопнулись, задавив собой собаку, которая ошивалась в здании вокзала, но почувствовав неладное рванулась к выходу, где ее настигла смерть, а вместе с ней мою надежду, моё желание сбежать от мира, способность ясно мыслить. Вместо этого ко мне в голову ворвались орды панических мыслей, я один как древний Один метался на восьминогом жеребце и срубал им их поганые головы. Головы разлетались в сторону под ветром, который очень кстати поднялся над полем сражения. Я представлял собой очень живописную картину, прекрасен в своей кровожадности, великолепен, облитый с ног до головы кровью врагов, пурпурный плащ развивался за моей спиной, восьминогий жеребец крушил головы врагов, работая как мельница. Красная грязь хлюпала под его копытами. Этот боевой сказочный конь явно получает удовольствие от звуков победы.

Средневековый фольклор знал это музыкальное направление. Тогда оно было очень популярно, авторы этих произведений искусства становились настоящими звездами, они уходили на пике популярности, уходили на сцене, занимаясь любимым делом, каждая смерть каждого из них добавляла новые штрихи в общую композицию. Кто из ныне живущих исполнителей может похвастаться таким? Кто готов отдать жизнь, чтобы жила музыка, кто готов стать частью большой симфонии, слиться с ней?

Я стоял у окошка кассы с двадцати долларовой купюрой в побелевших руках и плакал. Я вспоминал того волосатика, убитого клюкой немощного старика, и думал над хрустальной хрупкостью мира, слезы высохли когда меня забирала полиция, когда кассирши громко обсуждали мое поведение, а какая-то дама рассказывала соседу про убийство в трамвае. В моей голове еще звучала бешеная музыка из наушников волосатика, величественная симфония древней битвы, я видел с высоты птичьего полета каждого музыканта, техника, видел завороженных зрителей, видел пожары, освещающие место битвы как гротескные софиты, видел каждый элемент шоу, декорации, каждая как отдельный шедевр безумного гения. Дым двигался в такт музыке танцуя, как обкурившаяся островитянка.

Никогда еще толстушки не вызывали столько слюноотделения как сейчас, все дело в этом препарате, что дал тебе твой фармацевт, он знает толк в своем деле. Я знаю толк в музыке, я хотел бы умереть подо что-нибудь инструментальное и величественное, но я не хотел бы умирать сейчас, я занят только поиском места для самоубийства, Пуэрто-Рико казалось мне идеальным, но, видимо, придется найти что-то более реальное, например, напрячь твоего фармацевта и выдумать себе место для смерти.

Умереть в своих наркотических, фантастических путешествиях, гораздо лучше, чем умереть в трамвае от рук старика под мастурбацию его старухи, под крики молодой девушки, под португальский мат кондукторши, вызывающей слюноотделение, под взглядом наркомана ищущего смерти в Пуэрто-Рико, под неразборчивый метал из микронаушников.

Он проиграл эту битву, он проиграл последнюю битву в своей жизни и он отправится в ад. Я намерен выиграть, все-таки не зря же я стал чаще посещать фармацевта. Даже, если тебе будет казаться что я проиграл, даже если ты прочтешь в газетах про мою нелепую смерть, даже если твои друзья будут смеяться, даже если твои родители будут осуждать, даже если твой фармацевт перестанет продавать тебе, знай, я умер победителем, я всегда буду победителем, я всегда буду под препаратом, я буду в Пуэрто-Рико, всегда буду в идеальном месте для смерти, я буду в идеальном времени для смерти, я всегда буду идеальной мишенью для приносящего мне смерть, я всегда буду победителем, я буду идеален, я буду притягивать к себе все самое лучшее, а когда я умру, знай, что смерть была для меня лучше, чем все остальное, даже лучше того, что сулит твое тело и толкает тебе твой фармацевт. Я в Пуэрто-Рико навсегда, и ты тоже.