Я есмь!

Повесть в жанре Мистика

часть первая

Нига

Илья проснулся среди ночи, приподнялся, разгладил складку на белой простыне, поправил подушку, посмотрел на часы (был третий час) и…

От лёгкого дуновения ветра зашевелилась занавеска, послышался лёгкий гул, и появилась она. Лунный свет насквозь пронизывал её длинное белое платье, надетое на голое тело.

Она тихо сказала:

- Ты очень хотел видеть меня?... Я пришла.

Он заворожено смотрел на неё, не в силах что-либо сказать.

- Я пришла, - повторила она своим чарующим голосом. - Пришла, чтобы сказать: я есть!

Одним движением руки она сняла с себя платье и бросила на стул. Платье плавно упало на спинку стула и засверкала звездочками, как снег ночью.

Обнажившись, она легкой походкой стала прохаживаться по комнате, с любопытством рассматривая всё вокруг.

- Ты живёшь здесь? Один?

- Да... Один, - смущаясь, отвечал он.

- И никто к тебе не приходит?... Никто-никто?... Бедненький! - иронично произнесла она.

- Я привык быть один. Мне это даже нравится. Лучше постигаешь суть вещей. Никто не мешает. И потом, я всё умею делать сам…

- Это твои родители? - спросила она, указывая на большую фотографию в рамке на стене, которая вдруг осветилась мягким лиловым цветом.

- Да, мама умерла шесть лет тому назад, а отец и того раньше - трагически погиб, - не скрывая своё удивление, произнес Илья.

- У отца добрая улыбка - ты очень похож на него. Мама очень красива и обаятельна... Светлое большое здание… много детей… Она была учительницей?

- Да. Преподавала русский язык и литературу. Откуда ты знаешь?

- Как интересно она ведет урок, - задумчиво сказала она, не обращая внимание на его вопрос. - С каким вниманием и любопытством дети слушают её...

- Да. Ученики любили её, часто приходили к нам домой. Мы пили чай, много

дискутировали, пели песни, шутили. Отец рассказывал об известных учёных, с которыми ему приходилось работать, о новых достижениях в физике и вообще, о жизни. Какое чудное было время? Как мне их не хватает?

- Я знаю. Когда-нибудь вы непременно встретитесь.

- Встретимся? - удивился Илья. - Разве такое возможно?

- Хорошие люди не умирают, - как бы между прочим произнесла она... - Сколько книг? Это хорошо.

- Это мамины книги, а мои и отца - вон там, те три полочки в основном научные и по философии. Художественную литературу я теперь почти не читаю.

- Я тоже люблю читать, только другое, ненапечатанное.

- Ненапечатанное? - удивился он. - Рукописи что ли?

- И рукописи тоже, - ответила она загадочно. - Но больше я люблю читать мысли близких мне людей. Твои - особенно… Ты молчи, говорить буду я, а ты только слушай. Слушай и внимай.

Он не мог почему-то приподняться с постели, а только повернув голову в её сторону, любовался в полумраке её прекрасным чуть освещенным лунным светом обнажённым телом. Лица её он не мог разглядеть, только очертание утончённого профиля.

- Почему ты молчишь?

- Ты ведь запретила мне говорить.

- Ах да, это для того, чтобы успеть рассказать тебе всё самое-самое важное. А так, ты можешь говорить, только по существу, - засмеялась она.

- Если по существу, то для начала: ты не могла бы одеться, а то…

- Я тебя смущаю? - засмеялась она опять. - Это пройдёт. Мне нравиться, когда ты так смотришь. Ты ведь любуешься мной, не так ли?

- Любуюсь. Женская нагота особенная. Обнаженное тело, это часть души, её покрывало, и нужно быть осторожным, иначе легко можно обесценить эту красоту.

- Это ко мне не относится, - сказала она и уселась в кресло возле окна. Затем взяла сигарету и закурила, демонстративно держа её в своих длинных тонких пальцах.

- Что ты делаешь?... Ты куришь? - удивился он.

- Тебе же нравится, когда женщины курят?

- Мама курила. Она стала курить после того как погиб отец. Раньше, когда я ещё был слишком молод, мне это нравилось. Было модно, что ли. Теперь, нет.

Она провела сигаретой перед собой и нарисовала из дыма его профиль, потом свой, соединила их - получилось сердечко, и слегка подула с ладони, как бы посылая воздушный поцелуй. Сердечко из дыма замерцало алым цветом, и долетев до него, проникло ему в грудь. Илья даже вздрогнул от неожиданности.

- Как... как ты это делаешь? - изумился он.

- Я хотела тебя немного позабавить и только, - сказала она и аккуратно загасила сигарету в хрустальной пепельнице, которая стояла на журнальном столике вместе с кипой исписанных бумаг, пачкой сигарет, зажигалкой, ручками и карандашами.

Она взяла первую страницу и стала читать.

- Какие глупости ты пишешь? Впрочем, не ты один.

- Я тебе не разрешал копаться в моих рукописях! - возмутился Илья.

- Я и так знаю, что в них написано. Хотела взглянуть на твой почерк. Твой почерк точь-в-точь похож на тебя: уверенный ровный аккуратный даже красивый, иногда жесткий. Ты пишешь о любви, женской красоте, но при этом почему-то стыдишься своих возвышенных чувств. Пишешь осторожно, скупо, потому и банально. Боишься насмешек над собой?... Надеюсь, после моего визита, у тебя появится вдохновение описывать всё иначе, - сказала она и плавным жестом откинула страницу. Страница аккуратно легла на своё место.

- А знаешь, есть город, где все девушки ходят почти обнажёнными? Девичья красота так созвучна с природой. Их учат умные красивые статные дамы, одетые в прекрасные длинные одежды. Учат изящным манерам, шить, танцевать, красиво говорить и ещё многим-многим вещам - всего не перечесть. И той девушке, которая достигнет совершенства, дарят красивый отрез материи из тонкого-тонкого белого шелка, а та потом сама шьёт из него платье для себя - это самый торжественный и волнующий момент в жизни каждой девушки… Есть также город юношей - они обучаются наукам, но не тем, которыми обучают вас, а наукам творения, а так же музыке и прочим вещам, о которых вы не имеете никакого представление.

Став совершенными, девушки и юноши переселяются в другой, большой город - Город Света. Но сначала встречаются на промежуточной планете - Планета Свиданий, где находят свои половинки, влюбляются, соединяются, и превращаются в одно целое.

- А если не находят своих половинок, так и остаются в одиночестве?

- Они же совершенны. Внешность значения не имеет - все прекрасны и добры, здесь главное полностью духовно соответствовать друг другу - ведь только при этом рождаются новые миры - дети. Это такая, такая большая радость, что даже невозможно передать! - восторженно сказала она, прижимая руки к груди.

- Это всё хорошо, только ты всё это выдумала! - недоверчиво улыбнулся Илья. - Ведь выдумала?

- Нет! - слегка возмутилась она. - Я ведь сама оттуда. И если бы ты был совершенным, мы бы жили вместе в том большом сотканном из света городе. И у нас были бы дети - мы стали бы как боги. Ты бы видел, как славно живут там люди?! - таинственно произнесла она последнюю фразу.

- У нас тоже влюбляются, женятся, заводят детей. Правда, не всегда счастливы. Так, в чём же ваше совершенство? В идиллии? В спокойной размеренной жизни?... Скучно наверно?

- О, нет! Вовсе не скучно. Наоборот. Интересно и радостно. Когда знаешь своё предназначение, когда всё время творишь, творишь неустанно, создавая новое, прекрасное, полезное для всех. Разве это скучно?... У вас это несбыточная мечта, поскольку вы не стремитесь стать совершенными. Корысть и плотские наслаждения заслоняют ваш разум и истощают ваши возвышенные чувства. Вы не совершенны, потому что - не любите. Прикрываясь мнимой любовью, вы хотите только одного: повелевать и получать удовольствия... Как жаль мне живущих здесь. Особенно, мне жаль тебя.

- Меня?... Я... я как все... Хотя соглашусь: да, наш мир несовершенен, в нём нет согласия, но есть свобода выбора…

- Я знаю, - перебила она его. - Выбор чаще всего неудачный, потому что, повторяю, нет любви. А без любви, ничего не может быть: ни красоты, ни чистых помыслов, ни добрых чувств в общем, ни-че-го... Любовь - это основа духовного мира, а здесь она приносит одни страдания. Это вначале любовь причиняет боль - она тем самым сжигает своим божественным огнём всё низменное, ненужное. Но потом… потом приносит несказанную радость. Но вы не хотите страдать. Да и не умеете. Ропщете на всё. Скука и бессмысленное времяпровождение - вот ваш удел. У вас почти все взаимоотношения определяются и измеряются материальными ценностями - в основном деньгами, а у нас вместо денег - чувства, утончённые чувства и просветлённый разум; и у кого их больше, тот и богат.

- Значит, ты богата? - улыбнулся Илья.

- По вашим меркам, я сказочно богата, а там - я обыкновенная.

- А ты - философ, - раззадорился Илья. - Даже не вериться, что девушка может говорить на такие темы.

- Я стараюсь говорить твоими мыслями, иначе перестанешь меня понимать. Я есть, и меня нет. Если перестанешь думать обо мне, я исчезну… Я знаю и не знаю. Придумай что-нибудь, а я расскажу тебе обо всём, обо всём что есть, и что будет. Так, ты лучше узнаешь и себя и меня. Ведь я пришла понравиться тебе.

- Ты мне нравишься, ты мне очень нравишься, но всё же, я попросил бы тебя одеться.

- Вот видишь, тебя обуяла страсть. Тебе хочется обнять меня, поцеловать? Ведь хочется?... Но это невозможно. Ты можешь только созерцать и воздыхать. Мне это очень нравиться, - засмеялась она.

- Тебе нравиться меня дурачить?

- Нет. Тебя так легко обмануть. Но мне это ни к чему. К тому же, я не умею обманывать... О, ты увлекаешься музыкой? - спросила она, увидев пианино. - Я тоже.

- Когда-то я учился в музыкальной школе, но потом забросил музыку, занялся наукой.

- Я хочу сыграть для тебя что-нибудь.

- Сыграть? Но оно расстроено. Некоторые клавиши западают. Пианино такое старое, что скоро рассыплется.

Она ничего не ответила, приподняла крышку пианино и легким движением руки пробежала по клавишам.

- Я не буду касаться сломанных и фальшивых клавиш. Мне вполне достаточно остальных.

Она присела на круглый стульчик возле пианино и заиграла.

Музыка завораживала. Звуки напоминали игру на фортепьяно, но звучали несколько растянуто, плавно и более колоритно.

Всё растворилось в этой мелодии. Он вдруг увидел чуть расплывчато в каком-то мигающем сиянии город с красивыми домами, улицами, парками, фонтанами, и всюду были стройные красивые девушками с одухотворёнными счастливыми лицами в белых полупрозрачных накидках. Они были похожи на античных богинь. Они не ходили, а словно летели, плавно передвигаясь... Вот девушки в саду, где растут дивные цветы. Они срывают их, удивительно быстро сплетают венки и надевают их друг на друга. Потом танцуют грациозно и легко в такт музыки...

- Что это было? - спросил он, когда пришёл в себя, после её игры. - Такого, такого я никогда не слышал и не видел! Такое, даже нельзя себе представить!

- Это то немногое, что мне захотелось тебе показать. Если бы ты был совершенным, я показала бы тебе нечто большее.

- Как же стать совершенным? И что это такое: быть совершенным? - недоумевал Илья.

- Это когда твой внутренний мир полностью сливается с внешним миром, и ты становишься созвучным всему творению, даже соучастником... Трудно объяснить. Нужно почувствовать всем своим сердцем.

- Да, трудно понять тебя, моя прекрасная незнакомка?

- Почему незнакомка? Мы знакомы с той минуты, как только ты стал думать обо мне. Я это почувствовала и приняла, вопреки всему. Каждую ночь, засыпая, ты думал обо мне. Мне очень нравилось, как ты представлял меня в своих грезах!…

- Как же зовут тебя?

- Нига.

- Нига?... Нига! - повторил он многозначительно. - А что оно означает, твоё имя?

- Когда-то была такая планета. Теперь её нет! - с грустью сказала она.

- Погибла?

- О нет, она слилась с другими планетами и превратилась в звезду. Хотя мне немного жаль, что так получилось - ведь там прошло моё детство. Но это неизбежно. Все планеты рано или поздно превращаются в звезды. Когда-нибудь я поведу тебя туда, в мою новую обитель.

- Разве можно там жить?

- Там не живут, там светят. Дарят свет.

- Дарят свет? Да-да, свет - задумался Илья. - Выходит, ты можешь влиять на мироздание?

- Все участвуют в мироздании, только мало кто об этом знает у вас. Даже самая маленькая частица знает своё место и предназначение, только земной человек никак не найдет своё предназначение, всё блуждает, блуждает...

Илья старательно стал всматриваться в свою гостью, прищурив глаза.

- Я не могу разглядеть твоё лицо. Какие у тебя глаза?

- Какие тебе нравятся?

- Синие.

- У меня синие-синие глаза.

- А волосы?

- Какие ты хочешь?

- Светло-русые длинные волосы.

- У меня светло-русые длинные волосы.

- Как же так? Ты можешь принять любой облик?

- Ты ведь выбрал меня? Думал обо мне? Выстрадал? Значит, любишь меня? А кто любит, тот и создает себе образ.

- Ты смеёшься надо мной. Так нельзя. Это жестоко. Ты - само совершенство, а я… я далек от всего этого. Ты уйдёшь, я останусь один, буду скучать, тосковать по тебе больше прежнего. Смогу ли я жить без тебя?

- Не знаю. Кто тебе мешает стать совершенным?... Никто. Но ты хоть стремишься к этому. Потому я и пришла ровно настолько, насколько ты совершенен, - засмеялась она. - Напиши обо мне, ведь ты пишешь? Тебе станет легче. И, может быть, найдёшь себе равную половинку?

- Такую, как ты? Нет, я не найду.

- Конечно, не найдёшь. Потому что я - твоя мечта, твоя боль, твоя надежда! Я твой женский идеал! Ты создал меня и тешишь себя образами, которых в этом мире нет! Ты загнал себя в мир тонких чувств и идеальных форм и хочешь, чтобы они воплотились? Вот и воплотились! Смотри!

Она встала перед ним, распустила собранные до этого волосы, наклонилась (на миг лицо её озарилось), и он увидел необыкновенно синие лучистые глаза и вьющиеся светло-русые волосы, спадающие на плечи.

- Прощай, мой милый! Прости, что мучила тебя! Я всего лишь хотела немного развлечь и скрасить твоё одиночество... Вот и всё. Мне пора возвращаться.

- Погоди! Дай полюбоваться тобой ещё немного! Запомнить твои черты, твой голос!

- Я бы осталась, но это от меня не зависит, мой милый. Прощай моя половинка, моя первая и последняя любовь! Прощай, мой милый друг! Прощай, моя душа! Когда-нибудь мы обязательно свидимся? Я буду помнить, и скучать по тебе! И ты думай обо мне, мой миленький, дополняй меня своими новыми чувствами, наряжай меня в самые лучшие красивые одежды, твори со мной всё что угодно, но только доброе и светлое, иначе я исчезну, исчезну навсегда! - сказала она печальным голосом. Потом наклонилась, поцеловала его в губы, легким движением набросила на себя платье, и как балерина, изящно сделав фуэте, растворилась в занавесях.

Занавеси слегка зашевелились и замерли.

- Не забывай меня, мой милый. И знай, я всегда буду рядом, пока ты думаешь обо мне - донеслись до него последние её слова из какой-то глубины.

- Я всегда думал и буду думать о тебе! Я стану совершенным! Слышишь? Стану! И найду тебя, чтобы мне это не стоило! - отчаянно отозвался он на её голос.

Послышался звучный красивый девичий смех, который тотчас же смолк.

Он взглянул на часы. Был третий час. Стрелки часов так и не сдвинулись с места.

Утром он проснулся. Приготовил кофе, захотел было закурить, но пачка была пуста. И вдруг увидел в пепельнице почти целую погашенную сигарету.

- Да нет же, - усмехнулся он, - это я вечером загасил и оставил последнюю сигарету, чтобы искурить её на утро с чашечкой кофе…

Он сидел с подавленным видом перед чашкой горячего кофе и задумчиво курил, вспоминая её длинные тонкие пальцы, которые держали эту самую сигарету.

- Какой дивный сон? - говорил он себе. - И как жаль, что он кончился. Ах, если бы всё было наяву.

Внезапно занавесь заколыхалась, и как на рекламном большом щите появился её образ, и тотчас же исчез.

Он загрустил, задумчиво докуривая сигарету и машинально допивая кофе.

- Нет, со мною что-то определенно происходит. Я схожу с ума от одиночества. Надо развеяться. Куда-нибудь сходить.

Он пошел в ванную, наскоро побрился, почистил зубы, умылся, оделся и вышел из дома.

Погода была отличная, и он решил прогуляться.

Он шел по улице и вдруг увидел её - Нигу. Она мелькнула и затерялась в толпе при входе в метро. Он ринулся за ней. Но не успел. Двери вагона захлопнулись, и поезд тронулся. Он мельком увидел её лицо, но не очень отчётливо.

- Это она! Она! - произнёс он взволнованно, после того как пробежал за вагоном сталкиваясь с пассажирами почти до самого конца платформы, где уже начинался тоннель…

Теперь он ходил по городу и внимательно всматривался в прохожих.

Проходя мимо вокзала, его остановила цыганка средних лет.

- Постой молодой красивый. Дай погадаю. Позолоти ручку, всё как есть скажу.

Он достал деньги и протянул ей. Цыганка аккуратно сложила купюру и сунула за пазуху. Затем взяла его руку и стала разглядывать… Но потом вдруг резко оставила его руку, достала деньги и протянула ему.

- На, возьми обратно. Не буду тебе гадать.

- Почему? Что случилось? - удивился он.

- Не буду и всё! - сказала она решительно, и, посмотрев на него снисходительно, и даже с каким-то сожалением своими чёрными проницательными глазами, поспешила уйти.

Он с недоумением смотрел ей вслед.

В другой раз он увидел похожую на Нигу девушку в переполненном троллейбусе. Стал пробираться к ней, но не успел - она вышла на остановке. Двери сразу захлопнулись, и троллейбус стремительно тронулся с места. И здесь он не смог разглядеть её лицо.

Он отчаянно просил водителя остановиться, но тот был неумолим. Пассажиры с удивлением смотрели на него, некоторые возмущались.

Это стало наваждением. Он искал её повсюду: в магазинах, кафе, парках. Приходя домой, он брался за листки бумаги и рисовал, рисовал… Он хотел вспомнить её черты. Но, портрет не получался. Он рвал листки и начинал заново… Он радовался как ребёнок, когда кое-что ему удавалось. Он оставлял эти листки, и принимался за новые…

Вскоре, вся его комната была обвешана рисунками с её образами.

Иногда он садился за пианино и старался воспроизвести мелодию, которую она играла ему. Но фальшивые звуки только раздражали его. После очередных упорных попыток подобрать мелодию, он не выдержал и разломал пианино окончательно. Потом упал на диван, и зарыдал как ребенок.

Он вышел из дома, походил по улицам и зашёл в кафе.

Заказал кофе и рюмку коньяка.

- Извините, молодой человек, не угостите ли стаканчиком водки? - услышал он хриплый мужской голос позади себя.

Пожилой мужчина с бородой, одетый не по сезону, в легком полупальто, шарфе и берете (хотя и было лето), стоял и растерянно смотрел на него.

- Бомжей нам тут ещё не хватало! А ну пошёл отсюда алкаш! - раздался неприятный голос официантки.

Пожилой человек ничего ей не ответил, а только грустно посмотрел и покачал головой.

- Принесите, принесите ему водки, - обратился Илья к официантке. - Я заплачу… Присаживайтесь. Может быть вы голодны?...

- Нет. Когда много пьешь, есть совсем не хочется… Вот, деньги кончились, а выпить страсть как хочется. В долг никто не даёт, а до пенсии ещё два дня. Вы уж извините старика... Разрешите представиться: заслуженный деятель искусств: Игорь Сергеевич Сомов, художник!

- О, я о Вас слышал... Очень рад. Илья, инженер.

Принесли водки. Художник сразу осушил рюмку и занюхал рукавом.

- Я сразу вижу добрых людей. Нынче и вовсе куда-то они исчезли - вымерли что ли? Вы спросите, как я докатился до такой жизни? Всё довольно банально - зелёный змий. С супругой давно расстались. Дети выросли. Я всё им оставил: квартиру, машину, дачу. Живу на пенсию в своей мастерской. Таких как я - сотни… А вот с вами что-то случилось. У меня глаз наметанный, все замечаю.

- Да так. Одна цыганка меня смутила своим поведением.

- Что, нагадала нечто плохое?

- Напротив, ничего не сказала, даже деньги вернула…

Громко заиграла музыка.

Илья о чём-то эмоционально рассказывал…

- Так-так! - сказал художник, когда Илья кончил свой рассказ. - Значит, к вам приходила девушка в белом длинном платье? И прощальный поцелуй у неё был холодный?... Да!... Вот что я вам скажу, только вы не пугайтесь... К вам приходила - Смерть! Да-да! Смерть! Поверьте старику, ко мне тоже когда-то приходила стройная женщина в белом саване, когда я с инфарктом лежал в больнице, но я всей силой своей воли - прогнал её, и вы должны были прогнать!…

- Что Вы? Как можно? Прогнать такое чудо, никто бы не посмел!... Потом я не думаю, что это была Смерть. Скорее сущность из другого неведомого нам мира… Как-то раз, я представил: какой должна быть для меня любимая женщина, какими нравственными качествами обладать, и так замечтался, что невольно, наверно, вызвал её - мою мечту. Она пришла ко мне во сне, а может и наяву - трудно сказать. Вы не представляете, какая она необыкновенная? Какой у неё голос. Какая походка. Манеры. Она очень красива и умна; и очень, очень близка мне по духу. Я люблю её, люблю её так, что готов отдать всё, всё на свете, всю свою жизнь! - и Илья от волнения залпом выпил свою рюмку коньяка.

- Эх, сынок! Жди теперь беды! Вот и цыганка это поняла… А знаете что: сходили бы в церковь, помолились, исповедовались бы, покаялись. Может всё и исчезло бы?…

- Нет-нет, ни в коем случае! Я тогда и вовсе умру... Я и так молю Бога всякий раз, чтобы даровал мне силы смирится с этой жизнью. Вот уже четыре года я словно нахожусь в другом мире. Живу как монах, позволяю себе только небольшие слабости: сигареты, кофе, иногда рюмку коньяка, когда настроение уж слишком паршивое… Да ещё моя работа как-то скрашивает мне жизнь... Так, в чём же мне каяться?... Что люблю? Что любовь моя безнадежна? И что в жизни мне более ничего не нужно, кроме неё?

- Так вы полюбите обыкновенную, земную женщину. Нарожайте детей и живите себе на здоровье. И интерес появиться.

- Отказаться от совершенства?! Это невозможно, никак невозможно! Это смерть. Нет-нет, теперь полностью поглощен ею, моей Нигой. А остальные мне не интересны… Я не смогу без неё. Я хочу видеть её каждый час, каждую минуту, каждую секунду! О Господи, если бы Вы знали, как мне её не хватает?!... А знаете что, Игорь Сергеевич, - вдруг осенила Илью, - не могли бы Вы написать её портрет, вы ведь художник?... Правда, у меня не так много денег, чтобы заплатить Вам за работу…

- Да, когда-то я писал портреты известных и даже знаменитых людей, - предался воспоминаниям художник. - Но теперь не пишу. Руки не те, дрожат… Вот что: опишите её подробнее.

- Поподробнее?... Да, конечно. И ещё у меня есть кое-какие наброски - нарисовал как мог. Вроде что-то получилось. Хотя её невозможно ни описать, ни написать её портрет, - удрученно заключил Илья.

- Принеси Илюша, принеси эскизы. Не журись. Что-нибудь придумаем. Приходи-ка завтра. Я живу здесь рядом, но обычно бываю неподалёку, в парке - играю в шахматы или домино с такими же как и я стариками-пенсионерами. Спроси любого, меня все знают. Холст и краски у меня ещё остались. Так что…

- Спасибо! Я буду вам очень, очень признателен!... А давайте-ка с Вами выпьем ещё? - предложил Илья. - Я очень рад нашему знакомству.

- Выпить-то можно. Только этим ничего не изменишь, добрая ты душа...

Илья сидел в своей комнате за столом и писал. Раздался звонок в дверь.

- Наташа? – удивился он. - Что-то случилось?

- Нет-нет, Илья Ильич. Всё в порядке. Только вот некоторые вещи мне не понятны.

- Ну что ж, проходите, – предложил Илья.

Молодая, миловидная девушка вошла в комнату, достала из сумки папку, открыла её, вынула страницы и разложила их на столе.

- Вот здесь. У меня никак не получается рассчитать этот график.

- Но, это же элементарно, Наташа. Распределение Гаусса. Вы же проходили это ещё на первом курсе. Странно, - пожал плечами Илья и тотчас же принялся чертить и объяснять…

- Так Вы меня не слушаете? - остановился вдруг Илья.

Девушка, действительно, не слушала. Она сосредоточенно смотрела на него.

- Что с Вами? - спросил Илья.

- Я… я люблю Вас Илья Ильич! - чуть слышно дрожащими губами проговорила она. - С первого дня, как только увидела Вас в лаборатории. Вы мне почти каждую ночь снитесь. Неужели Вы не замечали, как я смотрю на Вас? Как внимательно слушаю, ловлю каждое Ваше слово? Я… я ничего не могу поделать с собой! - и она, закрыв лицо руками, зарыдала.

Илья растерялся. Он удрученно смотрел на неё не в силах сказать что-либо.

- Ну что Вы, Наташа? Успокойтесь, - начал было говорить Илья, но это только ещё больше вызвали у неё эмоций.

- Я ценю Ваши чувства, - продолжал он, по-дружески погладив её по руке. - Мне очень лестно слышать от Вас такое признание. Вы необыкновенная девушка. Очень красивая и умная. Но поверьте: я люблю другую женщину, и тоже не могу ничего с собой поделать… Как же быть?... Ну успокойтесь же, прошу Вас!

- Это вот эту? - указывая на развешанные рисунки Ниги на стене, презрительно сказала Наташа. - А чем я хуже?... Я даже лучше её! Посмотрите на меня! На моё тело! - и она решительно сняла с себя блузку, обнажив свою прелестную грудь.

Илья не успел даже среагировать. Он опустил голову и замолчал.

- Нет, Вы посмотрите! - не унималась Наташа. – Не хотите?... У вас нет сердца. Вы бесчувственный человек! Она Вас не любит! Иначе была бы рядом с Вами и уж никогда, слышите, никогда не покидала бы Вас до самой смерти! Пылинки с Вас сдувала!… Ох, мамочки, что же я наделала? – спохватилась вдруг она. - Какой стыд?!... Простите, простите меня, дуру, я сама не знаю, что на меня нашло? – опустив голову, сквозь слезы говорила она, прикрываясь блузкой.

- Оденьтесь, - сказал Илья, тотчас же вышел из комнаты на кухню и нервно закурил.

- До свидания, - тихо и как-то по-детски сказала она и ушла, не прикрыв за собою дверь.

Утром он проснулся. Принял душ. Привёл себя в порядок. Надел свежую сорочку, выпил кофе, собрал все рисунки в папку и вышел из дома.

Он застал художника за игрой в шахматы.

Вокруг лавочки в парке собрались пенсионеры; они оживленно обсуждали ходы…

- А, Илюша! - обрадовался художник. - Пришли?... Шах… и мат! - самодовольно потирая руки, провозгласил художник. - С тебя бутылка Петрович! - обратился он к своему озадаченному сопернику - старику аккуратно одетому в очках и белой кепке… - Пойдём Илюша, посмотрим, что у тебя там получилось?...

Они спустились в полуподвальное помещение и вошли в большую просторную комнату. Повсюду весели картины, но больше всего их было на полу, рядами прислоненные к стене. В углу стоял мольберт с кистями и красками, а под ним на полу множество разнообразных пустых пыльных бутылок. Мебели было мало: один потрёпанный диван, такое же кресло, старая этажерка с книгами, пару табуреток и небольшой стол, на котором стоял старенький маленький телевизор.

Илья с любопытством стал рассматривать картины на стене.

- Это лучшие мои работы. Во многих странах выставлялись, особенно в Париже имели успех. Оставил, как память о лучших временах. Я их завещал музею, после моей смерти. Остальные потихоньку продаю и пропиваю… Так-так. Недурно. Да вы мой друг неплохо рисуете, - сказал художник, рассматривая эскизы Ильи. - Что ж, теперь можно попробовать и писать. Правда, не мешало бы стаканчик другой пропустить, для начала.

- Я это предусмотрел, - неловко улыбаясь, сказал Илья и достал из сумки бутылку коньяка.

- Добре, уважил, - сказал художник, задержав свой взгляд на бутылке.

- Извините Игорь Сергеевич, я не должен, конечно, вам об этом говорить, но почему вы так много пьёте? Ведь у вас такой талант! Я посмотрел ваши работы и был восхищен! Вы превосходный художник! Бросьте, бросьте пить, прошу вас?! Вы ещё столько сможете сделать!...

- Поздно Илюша. Сколько мне осталось: год, два?... Хотя и говорят: мастерство не пропьёшь, но писать стало невмоготу - исписался. А писать портреты бесчестным людям (а нынче только они и заказывают) я не в силах - это сродни для меня нравственному преступлению. Ведь, когда пишешь портрет, проникаешь во всю сущность человека. Писать портрет - целая душевная мука, - это любой настоящий художник скажет. Так что, как бы самому не стать таким же, как они?... А ведь приглашали и деньги немалые давали. Нет уж, лучше так, скромно проживу остаток дней своих и окончательно сопьюсь, чем репутацию и душу свою на старости лет замараю… Я и пить-то начал с того, что любимую женщину потерял, затем друзей хороших, почти всех - один за другим ушли. А я вот живу… Ну да ладно. Сделаем так: приходи-ка этак дней через десять. Портрет будет готов. Обещаю. Я уже и сюжет придумал… А насчет денег? Денег не надо, разве что бутылочку хорошего коньячка. Да и коньячка не надо. Впервые за много лет у меня появилось страстное желание хорошенько поработать, написать что-то стоящее. А это дорогого стоит. Быть может, это будет последняя моя работа.

Илья засиделся в лаборатории допоздна. Что-то дописывал, перебирал бумаги, проверял расчеты. Он уже закончил свои дела, потянулся, зевнул, и вдруг на глаза его попался свежий номер журнала "Мир Науки" на соседнем столе. Он взял, внимательно пролистал и остановился на одной из страниц. Лицо его застыло от удивления. Он быстро вскочил и выбежал из зала...

Он застал заведующего лабораторией запирающего дверь своего кабинета.

- Как это понимать Виктор Иванович? Как могло так случится, что?.. - задыхаясь и волнуясь, обратился Илья к завлабу.

- Вы о чём?... Во-первых, здравствуйте, Илья. Во-вторых, успокойтесь... Ну, что там?... А-а, - протянул Виктор Иванович, увидев журнал в руках Ильи.

- Почему статью написали без меня? Она ещё сырая: я только что её отредактировал. Как можно так непрофессионально подходить к делу? Что о нас подумают? Столько трудов потрачено? Столько времени? И потом, я же непосредственный руководитель эксперимента - это моя будущая диссертация...

- Видите ли Илья, это не моя прерогатива. Я только сегодня утром прилетел из Лондона, и только днем узнал об этом. Поговорить с Вами, не успел - только сейчас отчет закончил (ох уж эти финансовые дела)... Так Вы, голубчик, сами виноваты. Затянули. Пришлось наскоро что-то состряпать - инвесторы не любят ждать... Да не волнуйтесь же Вы. Кто там что понимает - эти нюансы?... Работу одобрили, в целом. Деньги перечислят. Зарплату всем прибавят... Диссертацию, дай бог, защитите... Куда ещё лучше?

- Лучше?... Может быть. Только я не понимаю одного: почему... Почему среди участников эксперимента нет моей фамилии?

- Как нет? Я даже не обратил на это внимание… Странно, действительно нет, - удивился Виктор Иванович, внимательно разглядывая страницу журнала. - Да. Это уж слишком… Завтра научно-технический совет. Я разберусь. Не волнуйтесь. Я уверен - это какая-то ошибка… Идите домой Илья. Уже поздно. Завтра всё выяснится.

Илья возвращался домой в подавленном настроении. Но вдруг глаза его оживились. Он увидел очередную девушку, похожую на Нигу. Он поспешил за ней и даже окрикнул её. Но та даже не обернулась и быстро свернула в подворотню…

Он почти нагнал её, но что-то обрушилось ему на голову, в глазах потемнело и он, пошатнувшись, упал навзничь…

Грубые грязные с татуировками руки при слабом освещении фонаря шарили по одежде, вытаскивая всё, что у него было: немного денег в бумажнике, мобильный телефон, часы, серебреный нательный крестик с цепочкой, даже обувь, после некоторого раздумья, стянули всё те же руки…

Он увидел её лицо близко-близко.

- Что с тобой любимый? Ты видел плохой сон? - спросила она.

- Нига! - произнёс он чуть слышно, дотянулся до неё и стал гладить её по волосам, лицу, рукам. - Ты стала ещё прекраснее! Боже мой, какая ты красивая?! Как много я думал о тебе?! Как долго искал?! И вот, ты пришла!

- Да, я пришла! - сказала она с сияющей улыбкой. - Я сейчас, - хотела было она уйти, но он удержал её за руку.

- Не уходи. Я боюсь, что ты исчезнешь.

- Глупенький. Никуда я от тебя не исчезну, - сказала она, поцеловала его и ушла.

Вскоре она принесла ему аккуратно сложенную одежду (брюки и сорочку необычайной белизны) и положила на стул. Он продолжал лежать с сомкнутыми глазами, предаваясь неге.

- Пора вставать, - негромко, немного растягивая слова, сказала она и слегка коснулась до кончика его носа. - Нас ждут великие дела, - весело добавила она и вышла из комнаты.

Он встал с постели, оделся… О, чудо. Всё вокруг сияло и переливалось. Всё вокруг завораживало. Это была его комната, но и одновременно другая. Он посмотрел в окно. Там тоже всё сияло и переливалось.

Она подошла и нежно взяла его за руку.

- Пойдём, пойдём. Я покажу тебе город.

- Я его знаю, как свои пять пальцев. Я в нём родился.

- Пойдём, пойдём, - настаивала она.

Они вышли на улицу. Город было не узнать. Вдали, между домами, парками, фонтанами, которые так знакомы были ему, виднелась полоска лазурного моря. Тротуары и дорожки были выложены красивым отшлифованным камнем. Деревья, кустарники, цветы, ограда всё сверкало какими-то неуловимыми бликами. Но больше всего, его поразили люди - все были молоды и одеты в красивые разноцветные лёгкие одежды. Они приветствовали и поздравляли Илью и Нигу: все были счастливы видеть их вместе…

- Здравствуй Илюша! Здравствуй мой родной! - услышал он голос позади себя.

- Мама?! - удивился он. - Милая мама! Как я рад видеть тебя?! Как ты изменилась?!

Перед ним стояла красивая молодая женщина. Он обнял её и поцеловал ей обе руки; она поцеловала ему лоб и нежно погладила по волосам.

- Какой ты у меня стал красивый? Возмужал! Стал похож на отца. Я пришла встретить тебя. Отец тоже здесь, но он на работе. Ты ведь знаешь: пока он не закончит свои дела, не успокоится? Он готовит тебе сюрприз! Мы с нетерпением будет ждать тебя в гости с Нигой. А пока, она покажет тебе город и всё расскажет. Не скучай без нас и отнесись ко всему должным образом. До скорой встречи мой дорогой сынок.

Они спустились к морю. Там, у самого берега было кафе на открытом воздухе.

Их радушно приняли, подали какой-то напиток в красивых тонких бокалах, экзотические фрукты и красочные пирожные…

- Ничего подобного я не ел! - восторженно произнёс он. - Всё необычайно вкусно!

Нига ничего не ела, а со счастливой улыбкой, подперев голову руками, смотрела, как он аппетитно ест.

Рядом на небольшой возвышенной площадке стоял белый рояль.

- Я сейчас, - сказал он, допивая до конца напиток. - Я хочу сыграть для тебя. Конечно, я играю не так превосходно как ты, но всё же - постараюсь сыграть не хуже. Я чувствую такой прилив сил, такое вдохновение!...

Он сел за рояль и стал играть. Музыка как бы сама по себе без особых усилий зазвучала, да так, что посетители кафе, прервали свои беседы и перестали есть - все внимательно слушали…

- Браво! Браво! - раздались голоса и аплодисменты, когда он кончил играть.

Он слегка поклонился и тотчас же вернулся к своему столику.

- Как неожиданно и прекрасно прозвучала музыка. Я заранее не знал что играть, но... Мне хотелось только порадовать тебя. Удивительно! Я не могу прийти в себя! Тебе понравилось?

- Понравилось, и даже очень. Но это не музыка звучала, а твоя душа: светлая и наполненная добрыми чувствами - душа! - сказала Нига влюблёнными глазами…

Они прогуливались вдоль берега моря. Нига всё рассказывала и рассказывала ему обо всём, а он удивлённо смотрел и слушал.

- Так меня убили? Я мёртв? - встревожился он вдруг. - Не может быть!... Так быстро? И так просто? Значит, я никогда не смогу вернутся?... А я думал, что это всего лишь сон, чудный сон и скоро он закончится. Я проснусь, пойду за портретом… Знаешь, я заказал твой портрет одному очень хорошему человеку, художнику?

- Я знаю. Только не нужно было этого делать.

- Почему?

- У него получилось! - таинственно произнесла Нига.

- Получилось?! - встревожился Илья. - Ах да. Значит, правду сказали, что ты - Смерть? - остановился он вдруг с озадаченным видом.

- Смерти нет. Есть только новая жизнь. Для тебя - светлая. Ты её заслужил своей праведной жизнью, своей преданностью и любовью ко мне. Ты был так одинок, и остался бы в одиночестве до конца своей жизни. Поэтому, я и попросила ускорить нашу встречу. Тебе нечего было больше делать там, на земном плане. Никто не ценил твоих возвышенных чувств, твою доброту, твои знания. Милая девушка Наташа, а она действительно милая добрая девушка, но слишком земная, чтобы могла понять тебя. Вы очень скоро наскучили бы друг другу...

- Не знаю. Может быть. Я ничего, ничего не помню. Только... только какой-то свет, ослепительный свет… Значит, это не сон?

- Да очнись ты, наконец! Приди в себя, мой милый! Это не сон! Это там был сон - самый страшный сон в твоей жизни, но он больше не повторится! - отчаянно уверяла она его.

- Скажи, зачем я все-таки тебе нужен? Что я здесь делаю? Ведь я остался таким же, каким был раньше? Ведь ничего, ничего не изменилось. Мне далеко до твоего совершенства.

- Ты ошибаешься. Ты уже стал совершенным, только ещё не осознал это до конца. Стоит только тебе о чём-нибудь подумать, как это исполнится... Попробуй? Представь, к примеру, бокал с напитком, который тебе так понравился в кафе.

Он представил и в руках у него к его большому удивлению появился бокал с соком.

- Смотри, - сказала она и разжала руку.

На ладони её появился огромный сверкающий бриллиант.

- Видишь, обладатель этого чистейшего бриллианта был бы самым богатым человеком на Земле, а здесь он ничего не стоит, - и она выбросила бриллиант в воду. - Я хочу, чтобы ты привыкал. Я сделаю всё, чтобы ты всегда был со мной.

- Так это и есть Город Света, где все люди счастливы? - спросил он.

- Скоро, очень скоро мы перенесемся туда.

- А как же мама, отец? Они будет ждать нас? - встревожился Илья.

- Неужели ты никак не можешь понять, что ты уже другой? Ты можешь всё! Слышишь? Всё!... Все тайны мироздания ты с лёгкостью можешь узнать. Вся твоя физика, которой ты занимался здесь не к чему. Ни атомов, ни элементарных частиц, ни гравитации нет: никаких законов, никаких формул, никаких логических рассуждений. Свет, один только божественный свет повсюду, который с легкостью может создать любую форму, с любым содержанием. Стоит только тебе представить своих родителей или ещё кого-нибудь, как тотчас же они появятся... Но теперь не это главное. Главное чтобы ты понял - ты есть. Понимаешь? Есть! Мой любимый! И всегда будешь! - сказала она радостно и протянула к нему руки.

- Я есмь! Я е-есмь! - закричал он и, обняв Нигу, закружил её…

Потом они не снимая одежды, вошли в воду и стали плескаться.

- Ты чем-то напоминаешь мою маму, - сказал он. - Я только теперь понял, что мечтал о девушке похожей на неё.

- Мы схожи в одном - обе любим тебя! - смеялась она, брызгая его водой. - Она любит тебя как мать, а я как влюблённая девушка!…

Они продолжили прогуливаться по берегу, как вдруг услышали весёлую музыку.

Недалеко от них на большой площадке веселились молодые люди. Юноши и девушки зажигательно танцевали. Десятки пар синхронно танцевали, а когда одна мелодия плавно переходила в другую, то тотчас же выходили новые пары и танцевали уже другой танец. Так, сменяя друг друга, пары веселились и ликовали.

Над площадкой висел огромный купол, который освещал всех тончайшими разноцветными лучами. А пол танцплощадки и вовсе сиял и переливался красочными узорами.

- Нига, Илья, идите к нам. Сегодня праздник. Сегодня День Вознесения! - звали к себе молодые люди.

- Я знаю! - радостно крикнула им в ответ Нига и помахала рукой.

- Я всё хотел спросить: откуда все нас знают? - удивился Илья.

- Они всё знают! Ведь здесь собрались только родные друг другу души!... Пойдем к ним?

- Пойдём! - охотно согласился Илья.

Они проходили между рядами собравшихся людей и радостно кивали им на их приветствия.

- Да, я узнаю их теперь! Я узнаю их Нига! Это мои друзья! Самые близкие друзья! - сказал Илья, и лицо его засеяло от счастья.

- Пойдемте лучше танцевать! - предложила Нига.

- Танцевать? Там здорово танцуют. Я так не сумею, - растерялся Илья.

- Опять? - шутливо возмутилась Нига. - Ты представь, что ты самый лучший танцор, и всё получится!

- Да-да! Я опять забыл... Пойдем, пойдем веселиться, я кажется начинаю приходить в себя!

Счастью его не было предела.

Они были одни и лежали на песке у самой кромки моря в стороне от торжества. Он молча любовался ею, нежно проводил рукой по её телу, как будто видел в первый раз, целовал руки, лицо, шею, грудь. Она отвечала глубокими вздохами, гладила его по спине, плечам, волосам…

Над морем взошла звезда. На некоторое время все звуки вдруг смолкли, и послышалась «космическая» музыка, похожая на какой-то зов.

Один за другим, на небе появлялись пары. Они парили, держась за руки, и плавно кружились в такт музыки. Постепенно пары стали сливаться в единое целое; а, слившись, превращались в светящиеся шары - каждая пара в свой неповторимый красивый мерцающий шар.

- Что это? - удивленно спросил Илья.

- Пора! - сказала она восторженно. - Приготовься мой милый к самому великому событию. Все земные страсти ты уже изжил в себе. Напоследок одарил меня своими земными ласками, теперь будет другое - вечная гармония - слияние наших душ... Закрой глаза и мысленно представь, что ты отрываешься от земли… Ну, смелее.

Он закрыл глаза, представил, и завис в воздухе. Тоже сделала и она. Оба поднялись над землей, взялись за руки и стали кружиться.

- Мы полетим в Город Света мой любимый! А теперь, обними меня крепко-крепко как можешь!

Он обнял. И вдруг неожиданно зазвучал торжественный аккорд. Они слились воедино и превратились, как и остальные пары в светящийся шар, который стал пульсировать то небесно-голубым светом, то нежно-розовым, потом и вовсе засеял всеми цветами.

Множество шаров парило над морем, создавая на поверхности воды разноцветные игривые блики… Послышались глубокие звонкие мелодичные вздохи, они перекликались между собой, пока постепенно не слились с нарастающими умиротворяющими «космическими» звуками …

Все шары стремительно вдруг полетели к голубой звезде. Море и прибрежный город исчезли, как бы свернулись, и осталась только это одна яркая звезда в открытом космическом пространстве на фоне других отдалённых многочисленных звёзд.

Где-то далеко-далеко, тускло мерцала своим желтоватым светом и наша звезда - Солнце; оно стремительно приближалось, появились знакомые планеты и вот, наконец, появилась и наша планета - матушка Земля…

Эпилог

Грязная подворотня. Лежит молодой человек возле мусорного бака. В проёме, на противоположной стороне, мелькают прохожие и городской транспорт.

«Я есмь! Я есмь! Я е-есмь!!!» - кричало тело, да так громко, что прохожие с унылыми лицами, сгорбленные от поклажи за спиной, на мгновенье останавливались, недоуменно и испуганно всматривались в глубь темного проёма и вновь продолжали волочить, шаркая по асфальту, свои «свинцовые» ноги.

часть вторая

Портрет

Игорь Сергеевич сидел в своей мастерской в кресле пил водку прямо из бутылки и уныло смотрел телевизор. Шла передача «Криминальные новости».

Голос диктора: «Сегодня утром был найден труп молодого человека с проломленной головой. По предварительным данным, убийство было совершено с целью ограбления. Труп не опознан. Возбуждено уголовное дело. Просьба, кто знает что-либо об этом преступлении, обратится в ближайшее отделение полиции»…

«Да ведь это… это же Илюша! - встревожился художник. - Как же так?... Что же ты наделал сынок? Зачем ты искал её? - чуть не плача прошептал он. - Да будь ты проклята! - с яростью вскричал он и разбил об стенку недопитую бутылку водки…

Успокоившись, он стал внимательно всматриваться в портрет Ниги своими покрасневшими хмельными наполненными влагой старческими глазами. Портрет был уже завершен и получился на славу. На фоне красивого города у открытых красивых решетчатых ворот стояла девушка необычайной красоты в полупрозрачном белом платье. Руки её были вытянуты вперёд ладонями верх, голова гордо приподнята, слегка были прищурены лучистые синие глаза, а загадочная улыбка как будто звала в свои объятия.

«Так вот ты какая - Смерть?... Красивая!» - произнёс он таинственно. - Надо завтра зайти в полицейский участок. Ведь у него никого нет. Бедный мальчик...

Затем надолго задумался и постепенно погрузился в сон.

- Отец, мне срочно нужны деньги! - прямо с порога, не здороваясь, обратился молодой человек к художнику. - Я попал в глупую историю. Мне нужны десять тысяч зелёных. Если не верну через два дня, поставят на счётчик!

Художник, сидя в кресле с трудом открыл глаза и снова закрыл.

- Ну, отец? Не спи. Дело серьезное. Меня же могут убить.

- Продай машину. Заложи квартиру, - неохотно отвечал художник.

- Ты что, совсем не врубаешься? Квартира записана на мать и сестёр, я там не прописан. А машину я давно продал и то - за гроши.

- Ничем не могу помочь…

- Эй, Сергеич! К тебе покупателя привёл. Примешь? - раздался голос сверху.

- Пусть заходят Коля, - крикнул в ответ художник. - Подожди Борис, - обратился он к сыну, - может что-нибудь возьмут.

Зашла молодая пара, с ними Коля - мужчина средних лет с красным лицом, одетый в камуфляжную форму.

Художник поднялся к ним навстречу.

- Добрый день, Игорь Сергеевич! Максим! - представился молодой человек, - а это Марина, моя жена. Мне рекомендовали Вас знакомые знающие люди. Я бы хотел приобрести у вас несколько картин. Дело в том, что я построил новый большой дом. Хотелось бы создать уют, украсить стены, а то как-то пусто…

- Понимаю. Выбирайте. Прошу, - указал художник на картины, которые стояли у стены на полу. - Те, что на стене, я не продаю.

- Ух, ты! - удивился Максим, увидев портрет девушки на мольберте. - Взгляни Марин, какая красавица?

- Ничего особенного. Я красивее, - мельком взглянув на картину, сразу же заревновала Марина.

- Красивее, красивее моя радость... Сколько? - спросил Максим.

- Она не продаётся!

- Почему?

- Почему?... Как вам сказать?... Потому что это... это - Смерть! - неожиданно для всех произнес Игорь Сергеевич.

- Шутите?! - захохотал от неожиданности Максим, но сразу же смолк.

- Отнюдь. Вот такая она и есть - Смерть... Этот портрет мне очень дорог. С ним связана одна таинственная история.

Максим ничего не ответил, пристально ещё раз посмотрел на портрет и приступил вместе с Мариной выбирать предложенные им картины.

- Вот это возьмём. Этот пейзаж. О, какой красивый натюрморт? В гостиной повесим. Так, и эту тоже - в спальне будет хорошо смотреться, - говорила Марина, наскоро перебирая картины.

Выбрали семь картин.

- Сколько за всё? - спросил Максим.

- Десять тысяч баксов! - поспешил ответить Борис.

Художник кивнул в знак согласия.

Максим слегка усмехнулся, достал из кейса пачку стодолларовых купюр и бросил на стол.

- Возьми Борис. И больше по этому поводу не приходи ко мне... Пошёл вон!

- Отец, я… я никогда не забуду что ты для меня сделал. Я никогда больше не буду ничего просить… Я перед тобой в долгу… - чуть ли не заикаясь, проговорил Борис, схватил дрожащими руками пачку долларов и выскочил из комнаты.

- Значит, не продадите эту картину? - подходя к портрету, спросил опять Максим. - Я хорошо заплачу.

- Куда столько? Хватит этих Макс. Зачем деньгами сорить? Сдурел что ли? Куда ты её повесишь? - возмущалась Марина.

- Здесь душно, дорогая. Пойди, пойди на свежий воздух. Подыши… У нас скоро будет пополнение, - обратился Максим к художнику.

- Мальчика ждёте, девочку? - спросил художник улыбаясь.

- Сказали мальчик.

- Как назовёте?

- В честь деда, Игорем!... Я Максим Игоревич, а он будет Игорь Максимович.

- Игорь? Значит тёски... Погодите, погодите, - и художник снял со стены небольшую картину. - Вот. Это подарок от меня ему, на счастье.

- Что вы, что вы? Я заплачу. Я знаю, вы нуждаетесь…

- Я ни в чём теперь не нуждаюсь, Максим Игоревич, - прервал его художник. - И потом: где вы видели, чтобы за подарок платили?

- Спасибо вам, Игорь Сергеевич. Это будет хорошим подарком нашему малышу - подарок от столь известного художника… Ну, раз дело приняло такой оборот, то приглашаю вас стать крёстным отцом моему сыну?

- С удовольствием. Живы будем, то обязательно, - охотно согласился художник.

- Коля, будь добр, занеси картины в машину. На, возьми ключи. А это тебе за услуги, - сказал Максим, протягивая купюру. Коля, не скрывая своего удовольствия, взял картины и вышел. За ним вышла и Марина.

Оставшись наедине с художником, Максим сказал:

- Странная эта картина Игорь Сергеевич. Вы не поверите: как только увидел её, словно сердце обожгло. Ничего подобного не встречал. Я не говорю об облике этой прекрасной девушки, я совсем о другом. Я словно услышал какой-то зов, словно кто-то зовет меня в неведомую даль, кто-то очень-очень близкий.

- Не нужна вам эта картина, не нужна! - отговаривал его Игорь Сергеевич. - С ней связана большая трагедия, я бы сказал: мистическая трагедия. Поверьте, не принесёт она вам счастье, не принесёт.

- Ну что ж? Я к вам ещё заеду. До свидания. Приятно было познакомиться, - сказал Максим, дружественно пожимая руку художника.

- Что ты так дешево продал картины? - услышал художник женский голос.

- А мне и так хватает. Главное, этому сукиному сыну моему помог. Моя вина: не воспитал должным образом, упустил из виду. И старшая дочь такая же крохоборка, как и её мать.

- Сам выбирал себе жену.

- Сам, сам! - нехотя отвечал художник.

- А, Анджелу помнишь - переводчицу, с которой ты познакомился в Париже? Ты тогда там вместе с другими российскими художниками выставлялся?

- Помню! Как не помнить?

- Она ждёт тебя.

- Как? Она же давно умерла?

- Умерла, но любовь осталось?

- Кто ты? Что тебе нужно от меня? Зачем теребишь былые раны?

- Да ты открой глаза и посмотри, - сказал женский голос.

Художник открыл глаза и увидел в полумраке женщину в белом саване; голова ее была накрыта капюшоном.

- Я приходила к тебе, помнишь?

- Помню, помню.

- Ты тогда прогнал меня. Всё цеплялся за жизнь. Ну что: много ли счастья принесли тебе эти годы?

- Что теперь говорить? Я тогда ещё был молод, полон сил. Хотел прославиться. Мечтал создать нечто новое, необычное, оригинальное… Пустое всё... Одна суета.

- Теперь готов пойти со мной?

- Теперь?... Готов! И даже рад этому. Только я хочу взглянуть вначале в твои

глаза: уж больно хочется взглянуть напоследок в глаза Смерти. Они такие же красивые и притягательные, какие я написал, или пустые?

Художник подошёл к женщине, убрал капюшон с её головы, взял за плечи и пристально посмотрел ей в глаза.

- Анджела! - вскрикнул он. - Это ты? Любовь моя! Радость моя!...

- Пойдём со мной. Я приготовила тебе светлую просторную мастерскую на берегу горного озера. Тебе понравится. Там мастерские всех великих художников. Ты будешь жить по соседству с твоими любимыми художниками Босхом и Леонардом да Винчи.

- Пойдём, пойдём скорее моя любовь, моя богиня, моя муза! Я жажду общения с тобой и встреч с великими мастерами...

«Сергеич? А Сергеич?... Хорош, малевать!» - послышался голос входящего в мастерскую Петровича. - «Хватит дрыхнуть. Тут один чемпион объявился, всех обыгрывает. Хочет с тобой сыграть. Все уже собрались. Ждут тебя… Сергеич?» - дернул художника он за рукав. Но художник не реагировал; рука его спала с подлокотника кресла и замерла…

Максим лежал в постели и, превозмогая дремоту, - думал. Марина лежала рядом и тихо спала.

- Какая странная всё-таки это картина? - говорил он себе. - Почему, почему она так подействовала на меня?…

- А ты разве не знаешь? - услышал он женский голос

- Нет?

- Разве? Вспомни Марию, Машу. Как вы любили друг друга? Собирались пожениться. Но ты выбрал Марину. Она богата. Отец известный бизнесмен. Ты променял свою любовь на высокое положение в обществе, на деньги, которые рекой потекли в твои руки. Как ты мог предать свою любимую?

- Я не виноват. Да, я мечтал разбогатеть, разбогатеть любым путём. Потому что жил в захолустье в бедности с матерью и больным братом в однокомнатной квартире. Я с трудом выучился, с трудом нашёл работу. Я жаждал этой работы. Я умею работать и зарабатывать как никто другой Причём, честно... Так в чём ты меня упрекаешь?

- В предательстве.

- Я никого не предавал. Мы мирно расстались с Машей. Я всё ей объяснил, и она всё поняла. Да, я любил её, любил страстно, я и сейчас её люблю, но обстоятельства, будь они прокляты, сложились иначе… Я бы погиб, и её сделал бы несчастной.

- А знаешь, после того как вы расстались, она уехала к себе в деревню и через пол года родила там мальчика, но он вскоре умер. Она не выдержала очередного удара и повесилась? Ты погубил её жизнь и жизнь своего ребёнка. Ели бы ты остался с ней, у вас сложилось бы всё хорошо. Постепенно (при твоих-то способностях), ты встал бы на ноги, приобрел бы всё, что сейчас имеешь, и был бы счастлив.

- Повесилась?... Не может быть? О, Боже!...

- Завтра ты поедешь к художнику и купишь у него ту картину.

- Он ни за что не отдаст. Я уже пытался…

- Отдаст. И ты повесишь её на видное место в своём кабинете. Тем самым искупишь свою вину.

- Свою вину?... Да, мою вину...

Утром Максим быстро засобирался, сел в машину и уехал. Жена ещё спала…

Зайдя к художнику, он увидел много людей.

- Игорь Сергеевич умер вчера утром. Сердце. Его отвезли в морг. Приходите завтра. Завтра похороны. Обещал приехать мэр и министр культуры, всё же заслуженный был человек, - разъяснила Максиму женщина средних лет с повязанной на голове чёрной косынкой.

- Да-да... Примите мои глубокие соболезнования! Искренне сочувствую вам! - сказал грустно Максим и невольно посмотрел на мольберт, накрытый сукном.

Он хотел было уйти, но сукно само по себе вдруг спало с мольберта, обнажив портрет, и он остановился в дверях.

- Простите! Сейчас не время говорить, но… - Максим замешкался. - Это будет не кстати, но я должен забрать, вернее, купить у вас эту картину… Извините, но обстоятельство сложились так, что мне именно сегодня необходимо…

- Послушайте, - перебила его пожилая женщина, одетая во всё чёрное, - сейчас не время об этом говорить…

- Да. Отец хотел продать эту картину. Давно хотел. И кстати. Деньги сейчас нам во! как нужны! - вмешался Борис. - Кажется, полмиллиона рублей он просил с вас? - с лукавым взглядом посмотрел он на смущённого Максима.

- Делайте что хотите, - равнодушно ответила пожилая женщина.

Максим достал пачку пятитысячных купюр и протянул Борису.

- Ещё раз извините! - сказал Максим учтиво, взял картину с рук Бориса, который тотчас же её принёс и, поклонившись, вышел.

- Эх, упустил момент. Надо было миллион запросить. В такую минуту никто не торгуется, - с сожалением, кривя улыбку и убирая деньги в карман, пробормотал Борис.

Максим повесил картину в своём кабинете напротив своего письменного стола, сел в кресло и замер, устремив весь свой взгляд на портрет. Ему казалось, что лицо девушки изменилось и стало похоже на лицо его возлюбленной, Марии. Максим закрыл глаза и снова взглянул. Портрет принял свой первоначальный образ.

Всё это время Марина украдкой наблюдала за ним через приоткрытую дверь.

- Что это? Ты зачем её притащил? - сказала Марина, решительно войдя в кабинет.

Максим даже вздрогнул от неожиданности.

- Нет бы мой портрет повесил у себя, а то какую-то потаскуху принёс в наш дом? - всё больше и больше распылялась она.

- Что за тон? Не смей так говорить!... Что ты понимаешь в этом?... Ты что, ревнуешь?... Как можно ревновать к несуществующей женщине? Это всего лишь картина. Образ... Успокойся дорогая, - смягчил свой тон в последний момент Максим.

- Она мне не нравиться. Она отвратительна! Что ты в ней нашёл?... Нет, я не потерплю её присутствия!... А ещё я расскажу всё отцу... Я расскажу, как ты меня третируешь в последнее время. Я в положении, а ты мало того заплатил, наверное, большие деньги, да еще унижаешь и позоришь меня? Что люди скажут: повесил портрет своей любовницы?... Отнеси обратно, иначе я её выкину на помойку - туда ей и место!... Выбирай, я или она?!...

- Не говори вздор. Она будет висеть здесь, в моем кабинете, и точка! И ещё: никто не имеет право входить в мой кабинет без моего на то разрешения. Здесь ценные бумаги, документы. Здесь мой проект, в конце концов, над которым я трудился многие годы. Ты не знаешь, сколько сил я отдал этой работе? Так что ни горничная, ни мой помощник, - никто, ни под каким предлогом не должны сюда входить. Слышишь? Никто! Даже ты!

- Хорошо! Посмотрим! - сказала язвительно Марина и вышла…

В доме Максима было шумно и весело. Справляли новоселье, а заодно и годовщину свадьбы Максима и Марины. Друзья и коллеги поздравляли молодых, произносили тосты, пожелания, дарили подарки. Кто-то из гостей полушутя заметил:

- А знаете друзья, говорят, у Макса есть одна удивительная картина, которая напрочь сносит мозг. Давайте попросим его показать её нам.

- Просим!... Просим! – раздались голоса со всех сторон.

Максим никак не ожидал такой просьбы. Его даже передернуло. Он бросил взгляд на Марину. Та, как ни в чём не бывало, сидела за столом, пила сок, и, потупив глаза, надменно улыбалась.

- Друзья! Это какое-то недоразумение, - засмущался Максим. – Все картины вот, здесь. Я даже не успел их развесить по комнатам.

И Максим стал показывать картины, которые стояли на полу у стены.

Картины всем понравились, и даже некоторые попросили адрес художника, чтобы и самим приобрести.

- Это работы Сомова Игоря Сергеевича. К сожалению, он умер.

- Да-да. Я слышал о нем в новостях, - заметил кто-то. Заслуженный деятель искусств, кажется, даже лауреат.

- Народный художник России! – уточнил Максим.

Но вдруг Максим краем глаза заметил, как его жена и тот, кто предложил взглянуть на необычную картину, переглянулись, и Марина дала понять, показывая пальцем, что та картина наверху.

- Всё это, конечно, хорошо. Но господа, мне известно, что есть ещё одна картина, которую Макс тщательно скрывает от всех в своём кабинете.

- Что такое?... Откуда ты знаешь?... Секреты от нас, от близких друзей? – оживились гости. – Покажи, ну покажи! Мы все просим! – и гости захлопали в ладоши. – Мы не уйдем, пока не покажешь!

Максим мрачно посмотрел на Марину. Та не скрывая своего удовольствия от ажиотажа гостей, продолжала игриво улыбаться.

Максим налил себе коньяку. Залпом выпил, и прокричал:

- Хорошо! Пошли! Только без баб! И потом, потом не жалуйтесь!

- Да ладно. Мы всякое видали!

- А почему без нас? – возмутились женщины.

- Спокойно. Без вас разберемся, - уговаривали своих женщин мужчины. – Мы вам всё досконально расскажем потом. Не волнуйтесь.

Все поднялись наверх. Максим отпер дверь и впустил гостей.

Сперва мужчины стали подтрунивать друг друга, шутить, взирая на картину, но постепенно все смолкли и остолбенели. Максим заметил, что у некоторых на глазах появились слезы. О чем они думали, Максим мог только догадываться. Но вскоре, все молча покинули кабинет в подавленном настроении.

- Ну, что там, что там? – допытывались женщины.

Но мужчины молчали и только отмахивались:

- Потом… потом всё расскажу, - наперебой отвечали они.

Праздник был испорчен. Все были мрачными, и вскоре разъехались один за другим по разным явно выдуманным предлогом.

- Вот видешь, что ты натворил? - укоряла его Марина. - Теперь никто к нам в дом ходить не будет. Я же говорила, что эта картина странная: ведьма она, а не девушка из другого мира.

- Ничего страшного, - задумчиво отвечал Максим. - Зато я видел, как у них просыпается совесть.

Максим вернулся домой с работы. В руках он держал красивую раму для картины. Марина лежала в гостиной на диване, укутавшись пледом. В камине горел огонь.

- А где моя милая женушка? Почему не встречает своего дорогого мужа? Тебе нездоровится, моя дорогая?

Марина молчала.

- А у нас приятная новость: скоро меня назначат управляющим фирмы. Я ждал этого два года. Теперь мне никто не сможет помешать вести дела. Спасибо твоему отцу - поспособствовал... Что с тобой Марина?

Марина не отвечала.

Максим невзначай бросил взгляд на камин и сразу всё понял. Остатки картины не успели ещё догореть.

- Так, понятно. Зачем ты это сделала?... Я же просил тебя не заходить в мой кабинет? Где ты взяла ключи?... Ах да. Я забыл запереть дверь, а ты подлым образом воспользовалась?... Ну что мне с тобой делать?... Знаешь, кто ты после этого?...

- Прости меня Максим. Я сделала глупость. Мне очень плохо. Не знаю что со мной. Как только я сожгла картину, у меня начались боли в животе. Прости мой миленький, я сама не знаю, как всё получилось. Мм! Что то опять кольнуло... Ой! Что это? Какая нестерпимая боль! - застонала Марина. - Мне больно! Мне очень больно Макс!

- Перестань. Хватит притворяться.

- Мне больно! Я не шучу Макс! Вызови, вызови скорую! - умоляла она его, затем плюхнулась на диван и застонала больше прежнего.

- Что? Что такое Мариночка? - испугался Максим. - Я сейчас! Сейчас!

Он позвонил.

- Скорая?!... Примите вызов... Женщина двадцати семи лет. Боли в животе… Она беременна, на девятом месяце... Быстрее, пожалуйста!... Адрес?… Адрес: третье Загородное шоссе, улица Лесная дом восемь... Быстрее, прошу вас! Она вся побледнела!... Ждать? Все бригады на выезде?... Черт!...

- Мне больно Максим! О, Господи! Ну, сделай что-нибудь! Я больше не могу! - теряя силы, кричала Марина.

Максим тотчас же вызвал охранника, и они вместе отнесли и посадили Марину в машину.

- Ты меня не бросишь? Не бросишь? - говорила Марина сквозь слёзы. - Ведь я так люблю тебя!... Ты простишь меня за картину?... Я не хочу, не хочу тебя делить ни с кем!...

- Глупенькая. Что ты говоришь? Как я могу бросить тебя?... Ты держись. Скоро приедем. Всё будет хорошо. У нас родится малыш... Потерпи милая, потерпи. Я быстро, - сам не свой, успокаивал её Максим…

Он гнал автомобиль по пустой широкой автостраде, увеличивая скорость, как вдруг перед ним внезапно возникла женщина в длинном белом платье с младенцем на руках. Максим резко затормозил. Машину занесло; она съехала с дороги и с большой силой ударилась в дерево…

К разбитому автомобилю плавно подошла женщина в длинном широком белом платье.

Марина лежала на траве и пространно смотрела, ничего не понимая. Она чудом осталось жива. Серьёзных повреждений она не получила, разве что небольшие царапины на лице.

Максим вывалился из открытой дверцы автомобиля, и на последнем издыхании с окровавленным лицом посмотрел на женщину с ребёнком.

«Мария?!... Зачем?» - прошептал он и закрыл глаза…

Эпилог

Марина видела, как отдалялись от неё женщина с младенцем на руках и мужчина так похожий на её Максима. Они плавно передвигались по шоссе, поглядывая друг на друга…

Только вой сирены вывел её из состояния шока.

Через минуту вокруг неё собрались врачи скорой помощи. Раздался душераздирающий крик Марины и вслед за этим крик новорождённого ребенка, который оглушил всё вокруг.

Пара на шоссе обернулась. Ребенок на руках Марии радостно и звонко закричал, заиграл ручонками и задрыгал ножками - он радовался появлению на свет своего собрата.

Умилённая, счастливая улыбка на лице была и у Марии, и у Максима.

Рейтинг: нет

Прочитано 369 раз(а)

Нам вас не хватает :(

Зарегистрируйтесь и вы сможете общаться и оставлять комментарии на сайте!