Изумрудно-зелёный забор

1. Всё хорошо, прекрасная маркиза!

Всем известны этим слова из одноимённой песни, которую исполнял Леонид Утёсов в дуэте с дочерью Эдит и в сопровождении своего джаз-оркестра. И, несмотря на трагичность её содержания, музыка и многократно повторяющаяся фраза "Всё хорошо, прекрасная маркиза!" порождали и порождают у слушателей этой песни, как правило, прекрасное настроение и уверенность в том, что лично в их жизни будет всё хорошо и благополучно. Однако обстоятельства, случайности и многое иное нередко в нашей жизни решают по-своему. Если не всё, то очень многое.

Летом 1971 года, небольшая группа в восемь человек - студентов третьего курса одного из технических вузов Ростовской области, проходила производственно-технологическую практику на одном из предприятий Таганрога. Жили в гостинице "Центральная", в огромном номере, в котором даже ночью, при выключенном внутреннем освещении, было трудно угадать, что было за окном - поздний вечер, глухая ночь или раннее утро. И вся эта неопределённость объяснялась одним - обилием уличного освещения.

Полуторамесячная практика уже подходила к концу, и студенты испытывали чувство сожаления о том, что через неделю придётся прощаться с гостеприимным городом, с пляжами мелкого, но тёплого Таганрогского залива, с великолепным городским парком, с удивительно красивыми и грациозными таганрогскими девушками. Сожалел и Виктор Доценко - 20-летний сельский парень, почти влюбившийся в Надю Смирнову - 19-летнюю студентку Таганрогского пединститута, пленившую его "до конца существования Вселенной" не только своей красотой, но и бесконечно-святой наивностью и непосредственностью.

Эти качество характера юной и коренной жительницы Таганрога настолько поражали Виктора, что провоцировали даже на невольные "эксперименты" по определению глубины её наивности. Будучи старшим от Нади на целый год(!), Виктор считал себя уже "битым жизнью" - за которого двух небитых дают, и рассказывал девушке самые невероятные истории, в которых не находилось места реальности, а были сплошные фантазии и иллюзии.

И, удивительное дело, Надя всему верила! Через пару недель их знакомства, Виктор - после очередной версии "редкого случая из своей жизни", - уже пытался охладить восторг девушки искренним признанием в своём сознательном фантазировании. Тоном строго учителя он старался внушить Наде, что нельзя в жизни быть такой доверчивой и уже пора научиться отличать фантазии от реальности.

Однако, к ещё большему удивлению Виктора, девушка не верила его чистосердечному признанию, а, наоборот, продолжала верить в реальность "продукции" его необузданной фантазии, в которой жили-были только безупречные герои, совершавшие каждый день, и чуть ли не каждый час, благородные и мужественные поступки. Такое явное игнорирование Надей реальности и её огромное желание жить в мире мечты, волшебства и иллюзий вначале парня очень умиляло, но вскоре начало даже беспокоить, при мысли о том, что славная и умная девушка уже стала хроническим "небожителем".

Впрочем, вскоре познакомившись с её семью, благополучную во всех отношениях, Виктор быстро понял, что Надя и не может быть иной - ибо являлась почти точной копией родителей, не утративших порядочность и наивность, к своему более чем 40-летнему возрасту. Виктору, как крестьянскому сыну, воспитывавшемуся в иной обстановке и иной среде, и не имевшему врождённого чувства такта как у его родителей, приходилось не один раз попадать в неловкое положение по причине незнания и несоблюдения правил этикета и многого иного, в том числе и недостатка знаний. Но, что удивительно, после своих "неловких положений", ещё больше чем он, смущались Надя и её родители. Причём смущались не за его сельскую неуклюжесть и "неотёсанность", а за свою "излишнюю" интеллигентность.

Недели через три выяснилось, что не только Виктор "приручил" девушку к себе, но и сам очень к ней привязался. Практиканты, заметив изменения в поведении Виктора, стали добродушно и на разный лад подшучивать над его укоренившейся привычкой тихо мурлыкать себе под нос: "Всё хорошо, прекрасная маркиза!".

И ведь мурлыкал о своей правдивой реальности - Надя стала для Виктора прекрасной маркизой, а жизнь - зашкалила за отметки "Хорошо" и "Отлично". Теперь уже и он сам, забыв обо всём, вместе с Надей безоглядно предавался мечтам и фантазиям. Забыв, что даже в песне, после слов "Всё хорошо, прекрасная маркиза!" поётся о не очень хорошей реальности, которая, увы, часто не заставляет себя ждать. И приходит сама, не спрашивая на то разрешения.

2. Трагедия в частном секторе

Но, недаром говорят, что "То, что хорошо начинается - не всегда хорошо заканчивается". Именно это случилось с отношениями Виктора и Нади.

В последнее воскресение завершающейся практики, Виктор с Надей, гуляя по Таганрогу, случайно забрели в частный сектор, дома которого, отгороженные от проезжей части улицы высокими заборами и узкой лентой асфальтной дорожки, утопали в зелени. Надя предлагала Виктору поехать в Центральный парк, но парень настоял на своём: мол, здесь он себя чувствует как дома в селе - тишина, покой и красота! И предложил девушке полюбоваться как солнце, завершающее свой дневной путь по небу, золотит верхушки фруктовых деревьев, ветки которых, под тяжестью созревших плодов, свисали за границы почти сплошь зелёных заборов. Надя, глядя на эти заборы, даже удивилась:

-И как хозяева так удачно догадались купить краску изумительного и одинакового цвета?..

Виктор не удержался от иронии:

- Не купить, а так удачно воровать её с комбайнового завода.

Девушка, услышав такое пояснение, искренне расстроилась. И стала настойчиво убеждать парня, что нужно смотреть на мир более доверчиво и жизнерадостно. Виктор не возражал. И вскоре молодая пара, - держась за руки, и беззаботно разговаривая обо всём и ни о чём, - свернула на асфальтную дорожку, вьющуюся змейкой возле домов с зелёными заборами. Радуясь отличной погоде, красивому виду частного жилого сектора и жизни вообще. А также испытывая блаженство от чувства зарождающейся любви.

Вдруг Надя, испуганно воскликнула:

- Ой!.. Кто это?!..

Впереди, метрах в десяти от них, на густом травяном ковре, лежал на боку высокий седой мужчина. Рядом с лежащим, одетым в светлый летний костюм, валялись трость и очки. Подбежав к мужчине, молодые люди увидели, что он был без сознания. На интеллигентом и красивом лице лежащего застыла гримаса боли. В правой руке был зажат бластер какого-то лекарства.

Только минут через десять удалось привести мужчину в чувства. И то, благодаря знаниям и умению Нади оказывать квалифицированную медицинскую помощь. Родители девушки были врачами и, до поступления дочери в пединститут, очень хотели, чтобы она избрала профессию врача.

Придя в себя, Анатолий Николаевич - так звали мужчину, - горячо поблагодарил своих спасителей за оказанную помощь, и пояснил:

- Я - не только пенсионер, но и гипертоник с большим стажем. Который, по своей глупости, не слушается своих родных. Ведь уговаривали не ходить в магазин по такой жаре, а я всё-таки пошёл. И вот...

Вскоре молодая пара узнала, что дом пенсионера находится не более чем в двухстах метрах от них. Взяв под руки Анатолия Николаевича, Виктор и Надя осторожно повели его по асфальтной дорожке. Пенсионер, вопреки просьбам Нади не разговаривать и беречь силы, рассказал сопровождающим о той нелепой ситуации, в которой оказался:

- Скорее всего, я пролежал возле дорожки более часа. Несколько раз приходил в сознание. Пытался позвать на помощь проезжающих по улице. Помню, как мимо меня проходили три женщины. Но приняли меня за пьяного. Одна даже удивилась: мол, надо же, пожилой и вроде интеллигентный с виду, а напился в "зюзю"...

Минут через десять они подошли к калитке, врезанной в двухметровый деревянный забор, тоже покрашенный в изумрудно-зелёный цвет. Пенсионер, утирая катившиеся по щёкам слезы, искренне и взволнованно поблагодарил молодую пару за своё спасение.

- О каком спасении Вы, Анатолий Николаевич, говорите?.. - искренне удивилась Надя. - Мы сделали то, что сделали бы и Вы, и Ваши родные на нашем месте. И очень прошу Вас - не волнуйтесь. Сейчас мы Вас проведём во двор, и всё будет отлично.

- Нет, нет, молодые люди! - запротестовал пенсионер. - Вы и так потратили на меня уйму времени. Я дойду сам. Ещё раз огромное вам спасибо! И большого счастья и любви...

Надя была ещё более категоричной:

- Никуда мы, Анатолий Николаевич, не спешим. Доведём сейчас Вас до родного порога, убедимся, что ваши родные и близкие дома. А они, слава богу, кажется дома...

В открытую Надей калитку, Виктор увидел, что в глубине длинного двора, под огромной яблоней, сидят молодые мужчина и женщина и режут яблоки для их последующей сушки. Виктор осторожно ввёл пенсионера во двор, в то время как Надя придерживала дверь калитки.

- А вон и мой сын со своей женой... - сказал Анатолий Николаевич, показывая тростью на сидящих под деревом. - Ну, молодой человек, огромное спасибо и всех благ Вам и Вашей прелестной девушке. Дальше я дойду сам.

Виктор, не желая быть назойливым, и увидев, что сын пенсионера уже спешит навстречу, - пожелал пенсионеру скорейшего выздоровления и направился к калитке, возле которой стояла Надя. Уже в метре от неё, он увидел, как лицо девушки, смотревшей в сторону пенсионера, исказилось от ужаса. Быстро повернувшись назад, Виктор успел заметить, как тело старика, не согнувшись и вращаясь вокруг собственной оси, медленно рухнуло на бетонную дорожку, проложенную от калитки до дома, находящегося в глубине двора...

3. Спустя пять лет...

В начале августа 1976-го года, высокий парень менее 30-ти лет, позвонил в двери квартиры, находившейся на втором этаже одной из хрущёвских пятиэтажек Таганрога. На звонок вышла пожилая женщина и, выслушав парня, отрицательно покачала головой:

- Нет, такие здесь уже не живут. Куда переехали?.. На кладбище... Извините, что так сказала. Но, к сожалению, так оно и случилось. Вначале умерла их дочь от какой-то дурной болезни. А затем и мать с отцом. Почти разом вслед за ней пошли. Говорят, что очень хорошая была семья. Мы-то с мужем купили эту квартиру уже у их родственников. Впрочем... Вы лучше расспросите о них у бабушек, что сидят возле подъездов нашего дома. Уж они-то всё знают...

Уже сидя в электричке "Таганрог-Ростов" Виктор Даценко вновь и вновь прокручивал те трагические события пятилетней давности...

***

...Приехавшая "Скорая помощь" лишь констатировала смерть Анатолия Николаевича от травмы черепа, не совместимой с жизнью, и увезла его в городской морг для проведения экспертизы. Виктор же, еле приведя Надю в сознание, отвёз её на такси к родителям. Анна Фёдоровна - Надина мама, сделала ей укол успокоительного и, многократно извиняясь, начала объяснять Виктору, что дочери нужен полный покой.

На просьбу Виктора навестить Надю завтра утром, Анна Фёдоровна поспешила утвердительно кивнуть головой:

- Да, да! Будем только рады!

На следующее утро, попросив товарищей оформить и его документы по практике, Виктор поехал на квартиру к Наде. После нескольких звонков, из соседней квартиры вышла пожилая женщина и спросила:

- Вы - Виктор?.. Тогда слушайте. Ночью Надю отвезли на "Скорой" в больницу. Бедненькая всё время бредила. Вам тут Анна Фёдоровна оставила записку с адресом больницы. Вот, возьмите...

В больничную палату Виктора не пустили. Молодой врач, с профессорской бородкой и в затемнённых очках, кратко пояснил:

- У вашей девушки - онейроидное состояние... Что это такое? Это когда наблюдаются галлюцинаторные переживания с искажённым восприятием действительности...

Медсестра, присутствовавшая при разговоре, от всей души посочувствовала Виктору и сказала, что в палату к его девушке врачи не хотели пропускать даже её мать и отца. Но тем удалось уговорить врача пустить их хотя бы на несколько минут.

- Скоро выйдут. Вот от них всё и узнаете... - посоветовала медсестра.

Вышедшие из палаты родители Нади медленно прошли мимо Виктора. Они шли по коридору, никого не замечая. Даже мельком взглянув на их окаменевшие лица и поникшие фигуры, можно было сразу догадаться, что у этих людей случилось великое горе.

Лишь через полчаса Виктор решился подойти к родителям Нади, неподвижно сидевшим на скамье в прибольничной аллее. Анна Фёдоровна сидела, склонив голову к коленям и закрыв лицо руками. Олег Павлович, увидев Виктора, со слезами на глазах и дрожью в голосе, тихо произнёс:

- Горе у нас, Виктор... Большое горе!..

Минут десять трое сидели молча, думая каждый о своём. Затем мама Нади попросила Виктора уйти:

- Поймите, Виктор, нас правильно... Мы Вам потом напишем... У Нади, я знаю, есть Ваш адрес...

Однако никто так и не написал. Ни через неделю, ни через месяц. Виктор несколько раз приезжал в Таганрог к Наде. И каждый раз ему никто не открывал дверь на настойчивые звонки. И каждый раз Виктору казалось, что за дверью кто-то стоит и смотрит на него в глазок. И каждый раз он получал информацию лишь от соседей и бабушек, сидящих возле подъезда. Первый раз ему сказал, что Надю перевезли в Новочеркасскую специализированную психбольницу. Второй, - что она дома, но бедняжка так и пребывает не в своём уме. Третий раз ему просто посоветовали больше не приезжать к Наде, ибо её родители не пускают к ней даже ближайших родственников. Старенькая бабушка, давшая такой совет Виктору, участливо добавила:

- Господи!.. И за что такое наказание такой душевной семье?! На родителей уже и смотреть страшно - извелись совсем от горя. Выглядят так, будто мне - ровесники...

***

Ещё целую неделю Виктору Даценко снилась изумительная девушка Надя, с которой свела его судьба в 1971 году. И в каждом сне взгляд её доверчивых глаз выражал большое недоумение: мол, как могло такое произойти, с ней, с её родителями, с Анатолием Николаевичем, если жизнь - бесконечно очаровательная?.. И Виктор не мог ответить на этот вопрос. Ни во сне, ни потом, уже проснувшись...

Как не мог простить себе и то, что именно он предложил пойти Наде по асфальтной дорожке, приведшей к злосчастному забору. И к четырём смертям - по обе стороны этого забора, покрашенного в красивый изумрудно-зелёный цвет.